Анна Матвеева - Есть! [litres]

– Знаете, – сказала она, счастливо сверкнув очками, – Ека может приготовить всё что угодно. Смотрите, объявляют список!

На гигантском экране засветились синие буквы. Растительный мир в сегодняшнем шоу представляли репа, инжир, белокочанная капуста, помидоры и базилик. Животный – острые колбаски, крольчатина, отварной язык, куриные сердца и анчоусы. Молочно-яичное – голубой сыр, сливки, перепелиные яйца и творог. Победители в сладкой номинации – белый шоколад, мёд, фундук и чернослив. Муку, соль, сахар, масло, приправы и пряности можно использовать без ограничений.

– Хе! – как голодный кореец, вскрикнула я. – Из таких продуктов вам любой дурак приготовит!

– Геня, – шептал Дод, – это правда случайный выбор! Вчера у неё были морская капуста, редька, свекла…

– И она справилась блестяще! Вы что, сомневаетесь? – соседка в негодовании отвернулась от меня и вперилась взглядом в сцену. Было на что посмотреть – если бы на канале «Есть!» имелся трон, Ека уселась бы на него не раздумывая. И болтала бы ножками.

Сейчас она, впрочем, болтала языком – виртуозно. Она говорила со всеми сразу и с каждым в отдельности, шутила и откровенничала, делилась опытом и развлекала. Она была великолепна. Я её ненавидела.

– Цените тех, кто с радостью пробует новые блюда! – говорила Ека, и при этом мыла помидоры так нежно и тщательно, словно это были пупки грудных младенцев. – Не бойтесь повторяться, – убеждала она зрителей, – ведь даже Лев Толстой хотел отправить под поезд не только Анну Каренину, но и Катюшу Маслову!

Она готовила споро, резво и красиво – публика записывала рецепты, а дегустационное жюри (одна приглашённая знаменитость и два человека из зала) уже спешило на сцену. Знаменитостью был сегодня депутат Эрик Горликов, которого Ека приветствовала так возбуждённо, словно это был её потерянный и вновь обретённый возлюбленный.

«Опять я ваш, о юные друзья!» – сказал бы здесь Пушкин.

– Мои милые, – Ека естественным движением сняла голубой фартук, – хорошее меню похоже на роман. Начало – закуска, развитие сюжета – основное блюдо, эффектный финал – десерт! И пусть у нас будет много разных героев, или ингредиентов, важно, чтобы они хорошо сочетались. Итак, я представляю вам наше сегодняшнее меню – «Эмиграция». Салат «Русская Ницца» с картофелем, селёдкой, репой и перепелиными яйцами. Салат «Родной язык» из отварного языка с орехами. Суп «Обретённый рай» – из куриных сердечек и острых колбасок с базиликом и сливками. Жаркое из кролика с помидорами «Ностальгия» и лёгкая версия бигоса с колбасками «Славянская песня». Десерт «Фигушка» – подпечённый инжир с творогом и мёдом. Домашние конфеты «Родина» из белого шоколада с черносливом и фундуком. Наконец, пирог «Новая страница» с голубым сыром и анчоусами – для тех, кто не любит заканчивать трапезу сладким.

Ека выдохнула и поклонилась залу в пол, как солистка ансамбля народных плясок. Зал гремел и восторгался, жюри не дегустировало, а, скорее, пожирало плоды Екиного труда, а я с трудом протиснулась между фанатами и покинула студию.

П.Н. сидел в кабинете грустный и нахохлившийся, как птенец пингвина. Я видела однажды такого птенца в зоопарке – он был меховой и коричневый, как те детские шубы, которые мы все носили в семидесятых.

– Она великолепна, – сказала я П.Н. – И всё же я вызову её на дуэль.

– Дуэль? – оживился птенец, то есть П.Н. – На чём будете драться?

– Мы не будем драться. Мы будем готовить!

в которой происходит тщательно спланированный бунт

Посреди комнаты стоит овальный стол, окружённый разномастными стульями. Всего шесть стульев со столом в родстве – палевые, мягкие, с изящно выгнутыми ножками. Прочие прибыли как будто со всех волостей – потемневшие от времени соломенные стулья, дешёвые пластиковые сидушки, раскладные табуреты… В собрание затесались даже кресло на колёсиках, шезлонг, высокий барный стульчик и древняя табуретка, которую хочется назвать «тётей Дусей». Публика, собравшаяся в комнате, под стать стульям разномастная – и малознакомая читателю. Впрочем, при условии долгого мучительного вглядывания в ком-то проявятся знакомые черты.

Палевые стулья заняла явно спевшаяся компания, не желающая уступать самозванцам нагретые места. Обратите внимание на трёх удачно постаревших дам, скромную супружескую пару и пухлую особу с каракулевыми волосами. Это Берта Петровна Дворянцева, Марина Дмитриевна Карачаева и примкнувшая к ним филологическая мама Владимира, позабыв о всяческих разногласиях, пьют чай с родителями Гени Гималаевой и юнгианкой Аделаидой Бум. Генин папа смущённо поглаживает свою бороду, словно бы сам удивляется её присутствию в мире, мама вежливо слушает Аделаиду, а Берта с Мариной склоняют друг к другу головы и хихикают, как девчонки.