Роман Савов - Опыт интеллектуальной любви

— Не знаю.

Я представил себе тот подоконник, на котором она сидела. Сидела, и не видела. Мне даже показалось, что я мельком видел ее в поликлинике.

— Теперь тебе придется покупать все самому.

Я сначала не понял, о чем она.

— После двух беременностей я не намерена рисковать. Если ты хочешь быть со мной, тебе придется покупать презервативы.

Она говорила это буднично, думая о чем-то другом.

— Подожди меня здесь.

Я пошел в сторону аптеки, уже по дороге решив, что презервативы я здесь покупать не стану. После того урока это не представлялось возможным. Однако, как и Раскольников, я должен был произвести "пробу". Я зашел в аптеку, увидел большое скопление народу (в основном, пенсионеры), молодых фармацевтов, увидел глумливую очкастую девицу в халате, сидящую слева от двери, развернулся и вышел.

Настя стояла спиной ко мне на другой стороне дороги. Я подошел к рядом стоящему "комку" и попросил пять пачек презервативов и пачку сигарет.

Продавщица спросила, какие мне нужны: по 5 рублей или по 7. Я попросил по 5. Она спокойно достала коробку и предложила выбрать.

Отныне всегда буду покупать презервативы в ларьках!

Настя удивленно уставилась на меня, появившегося с другой стороны.

— Пойдем в магазин?

Оставшиеся десять минут мы шли молча. Все напоминало почему-то Бунина.

Я возбудился, когда помог снять ей дубленку. Юбка и зеленая кофточка очень ей шли.

Я поставил чайник. Настя удивилась:

— Зачем?

— Согреемся.

Я откупорил шампанское, помыл фрукты.

Настя была по-прежнему задумчива. Казалась рассеянной.

Бокалов у бабушки не было, поэтому пришлось налить шампанское в стаканы. Еще раз меня кольнуло под сердце — уж больно пошлой была встреча. Если Настя действительно занималась не только массажем, происходящее должно было напоминать ей "работу". И грань между мной и клиентом делалась зыбкой.

— Пойдем… в комнату… — неуверенно предложил я.

Я взял стаканы. Настя не выпила даже половины.

Освобождая руки, я поставил шампанское на подлокотники, а потом повернулся. Наши глаза встретились. Мы были серьезны. Что-то происходило, но это что-то было не на поверхности, его нельзя было выразить, оно было тайной.

На меня смотрит совершенно незнакомая женщина, женщина, о которой я ничего не знаю.

Я взял ее за руку и сел вместе с ней на кровать. Настя села как-то угловато, словно тоже не знала, что делать. Я взял ее за плечи и уложил на спину. Возбуждение достигло небывалого уровня.

Я склонился к ее уху и прошептал:

— Ты лежи, а я буду наслаждаться тобой. Ты позволишь? Я растерян. Я так давно этого хотел, что теперь не знаю, что делать.

Она молча смотрит. Все так же серьезно.

Я начал с ног. Как в далеком сне о любви к библиотекарше, я изучал ее ноги губами и языком, наслаждаясь нейлоном, запахом, наслаждением Насти, которая прикрыла глаза и унеслась в мир, где, быть может, мне не было места. Я добрался до ее бедер, обнаружив, что на ней чулки, а не колготки. Я попробовал вспомнить, видел ли я на ней именно эти чулки, но не вспомнил. Оставив сокровенное нетронутым, я поднялся выше, изучая ее шею, забрался под свитер без помощи рук, одним лицом, добрался до бюстгальтера, зубами стянул его вниз…

Потом разум мой помутился. Я окунулся в мир чистой эстетики, в котором не было места похоти.

Я превратил стаскивание юбки с ее бедер в культ. Я снял с нее одежду без малейшей неловкости. Я ценил каждую секунду. Теперь я знал цену времени.

Когда я довел ее почти до бессознательного состояния (при этом она не сказала ни слова!), настал момент совокупления. Я решил, что начало будет осуществлено без всяких ухищрений. Презервативом можно будет воспользоваться потом…

Но она открыла глаза, холодно посмотрела на меня и попросила достать все сейчас же.

Заблаговременно я уже приготовил все: в кармане брюк лежал один презерватив из трех, находящихся в пачке.

В последний момент я бросил на нее взгляд. Солнечный луч ворвался в комнату и осветил все.

Настя лежала почти полностью обнаженной, в одних чулках, в позе, весьма напоминающей "Маху" Гойи. И даже внешне была на нее похожа.

Было совершенно ясно, что она не беременна. Грудь ее была какой-то ладной. Я давно уже не видел ее, поэтому мне могло просто так показаться. Тело выглядело более совершенным, чем перед нашим расставанием. Или мое желание делало его таковым?

И главное — ее лицо. Таким я его еще никогда не видел. Никаких следов разврата.