Артур Кангин - Запах денег

— А, может, это и есть эксклюзивные услуги? — прозрел Головенкин.

— Поговори мне! — Махнорылов выхватил из голенища сапога стек, оттянул Егорушку по животу.

— Караул!

— Кто у тебя на очереди следующий? Шейх Саудовской Аравии? Президент США? Генеральный секретарь ООН?

— Я не киллер!

— Ну-ну, — Махнорылов нажал кнопку, и стальные цепи принялись выворачивать лопатки беллетриста.

— Я просто писатель!

— Ах, вот как?! — Махнорылов стеком покрутил в чане. — Тотошка! Принимайся, братишка, за дело.

Из воды тут же показалась крокодилья могучая пасть. Мутно-желтые глаза гадины глядели с лютой ненавистью.

Валентин Валентинович похлопал рукой в черной перчатке крокодила по щеке.

Аллигатор пружиной выскочил из чана и сорвал с Головенкина лаковую туфлю.

— Я! Я! Я хотел убить Римского Папу! — белугой взвыл Егор.

Тотошка зловеще согнулся перед очередным прыжком.

— Отставить, — обронил Махнорылов. — И что за клиенты пошли? Ломаются на крокодиле.

Валентин Валентинович с оттягом огрел Головенкина стеком, и тот блаженно потерял сознание.

Ему было хорошо… Щекотно… Славно…

Трое обнаженных таитянок, а это были именно они, Егорушка в них знал толк, массировали ему спину.

Ни людоеда Тотошки. Ни Махнорылова в эсэсовской униформе. Ни вонючего чана.

Любовные схватки с оливковыми девчушками вернули Головенкина к жизни.

Он вышел на балкон, блаженно закурил, глотнул виски.

Ну, и приснится же! Надо переходить с ужастиков на сентиментальные романы.

Березовая роща нежно шумела. Озеро вспыхивало янтарными всполохами.

В дверь позвонили.

На пороге стоял Валентин Валентинович Махнорылов. И в каком виде!

Черные чулки в сеточку. Плиссированная мини-юбка. Накладной бюст под шелковой блузкой.

Махнорылов поцеловал Егора в щеку:

— Ну, миленький, поиграем?!

— Во что? — споткнувшись, сдал Головенкин.

— Садо-мазо! Возьми меня, мой сладенький!

Махнорылов стремительно стащил с себя юбку. Ажурные трусики туго обтягивали его массивный зад.

— Вон! — взвизгнул Головенкин и осекся.

Ловкой подножкой Махнорылов сбил его на пол. Привычно щелкнули наручники. Пластырь намертво заклеил рот.

— Молчи, нехороший! — интимно прощебетал Валентин Валентинович. — Мамочка научит тебя науке любви.

Вспыхнул огромный экран домашнего кинотеатра.

Головенкин зажмурился. Он был посажен от экрана в метре.

— Открой глазоньки, медовый! — Махнорылов большими пальцами поднял веки беллетриста.

И Егорушка стал глядеть.

Кассета щедро делилась пряными зрелищами голубой любви. И не только! Мужики спаривались с лебедями, аллигаторами и даже кроликами. И все это на шизоидном фоне садо-мазо. С цепями, шипатыми ошейниками, плетками и кожаными сапогами со шпорами.

Головенкина мутило.

Монитор захлебывался пиршеством плотских утех. Но это был еще не весь режиссерский замысел. В готический экранный зал вбежала рота полуобнаженных, длинноногих автоматчиц и открыла ураганный огонь по похотливым мужикам и тварям.

Красотки доразделись и рядом с теплыми трупами предались лесбийской любви.

— Убедил, котик? — Махнорылов выключил телевизор.

— Кастрируй меня! — со слезами попросил Головенкин.

Проснулся он в своей накрахмаленной кроватке.

Рядом, на модернистки изогнутом стульчике, примостился Валентин Валентинович.

— Ну, как наши эксклюзивные услуги? — Махнорылов подобострастно взглянул в глаза Егора. — Дерут по коже?

Головенкин схватил Махнорылова за горло.

…Теперь Егорушка навещает санаторий “Арктур” регулярно, раз в квартал.

Ведь это так бодрит, будит воображение!

Головенкин только попросил Махнорылова убрать крокодила Тотошку и избавить его от голубых садо-мазо радостей.

Зачем ему кричать о кастрации?

Валентин Валентинович пошел Егору навстречу. И каждому приезду классика готовит что-то особенное, в его стиле, но, однако, сугубо эксклюзивное.

Семену Пигалеву, механику фабрики бульонных кубиков, ее всучили в подземном переходе, на выходе метро “Баррикадная”. Зубная паста “Свежесть истины”. И назовут же! Рекламщики, мать их! По глобальным понятиям решили протанцеваться.

Однако, из-за сэкономленной двадцатки, было приятно. Зарплату бульонщики получали мизерную. Да и ту с опозданием. Ну, не хотят россияне жрать эту куриную труху. Не желают!