Кейт Аткинсон - Витающие в облаках

— Какой человек? — спросила Шейла.

— Ну, любой человек. Любой человек по имени Роман. Нужно назвать по одному слову из пяти категорий — город, реку, цветок, писателя и композитора — на каждую из пяти букв. Например, на букву «н» будут Ноттингем, Нил, настурция, Набоков и… погодите… какой есть композитор на букву «н»?

— Луиджи Ноно, — сказала Филиппа.

— Кто?

— Он написал «Il canto sospeso», — сказала Филиппа, — лаконичную, довольно загадочную работу, в пятьдесят пятом году, а затем — «Intolleranza» в шестидесятом. Спорная фигура, интересовался социальными вопросами, находился под влиянием Веберна.

— А может, Айвор Новелло подойдет? — спросила миссис Маккью.

— Да, это гораздо лучше, — согласился профессор Кузенс. — Ну хорошо, давайте возьмем другое слово из пяти букв, например… «балет». Эффи — вас ведь Эффи зовут, верно?

Я кивнула.

— Хотите начать?

— Я?

— Начинайте с буквы «б», — подбодрил меня он.

— Почему не с «а»? — удивилась миссис Маккью.

Я вздохнула:

— Б…

— Город, река, цветок, писатель, композитор, — подталкивал меня профессор Кузенс.

— Бирмингем, бальзамин, Бартельми, Берлиоз.

— Вы пропустили реку, — сказала дочь Оззера.

Мы стали вспоминать реку на букву «б», но не успели — профессор ахнул:

— «Герцогиня Мальфи!»

Видимо, он как раз сейчас должен был читать по ней лекцию — или думал, что как раз сейчас должен читать по ней лекцию.

— Мы с Роджером ездили туда на медовый месяц, — неопределенно сказала Шейла. — Побережье Мальфи, на Неаполитанской Ривьере.

— Нет-нет, — мягко поправил профессор, — побережье называется Амальфи.

— Неаполитанская Ривьера, — повторила миссис Макбет. — Звучит как название мороженого.

— А я была на Ривьере, — вдруг сказала миссис Маккью. — На Французской Ривьере. Давным-давно, когда я еще была не замужем, когда Арчи еще не было на свете. Я туда ездила с одним человеком по имени Фрэнки. — Она вздохнула. — Он был богатый. Очень романтично — мы гуляли под иностранной Луной и курили такие французские сигареты. Мы поехали туда в кремовом «бристоле» Фрэнки…

— Бристольский кремовый торт? — перебил профессор, с надеждой оглядывая стол.

— Нет, кремовый «бристоль» — это машина.

— А я сроду не бывала дальше Блэргаури, мы туда по ягоды ездили, — печально сказала миссис Макбет.

— La Terrazza dell’Infinità , — мечтательно произнес профессор. — Терраса бесконечности! Это на побережье Амальфи, рядом с… не помню с чем. Я однажды пережил там нечто совершенно прелестное.

— В самом деле? — В Филиппе очнулся автор любовных романов.

— «Ей лицо закрой!» — пробормотал профессор.

— Кому? — подозрительно спросила миссис Макбет.

Я решила, что лучше переменить тему, и спросила Андреа (которая уже прикончила весь «пограничный пирог» и, похоже, готова была в любой момент вытошнить его обратно), как поживают ее заклятия. Вдруг она сможет наколдовать мне веймарскую легавую?

— Вы страдаете синдромом Туретта? — заботливо осведомился профессор.

— Не проклятия, а заклятия, — объяснила я. — Магические заклинания.

— О, как интересно! — воскликнул профессор, прижав руки к сердцу.

— Ну? — подтолкнула я Андреа, которая смотрела на профессора как на сумасшедшего.

— Смотря что тебе нужно.

— Ты можешь кое-что удвоить?

— Удвоить? Что именно?

— Собаку.

О, сколько проблем решилось бы сразу, если бы на свете жили одновременно Хэнк и Малыш!

— Клонирование! — презрительно фыркнула Филиппа. — Это невозможно. В Шотландии — точно. К тому же подумайте, сколько это повлечет за собой этических проблем!

— Наоборот, решит этические проблемы, — сказала я. Зачем я вообще завела этот дурацкий разговор?

— Магия! — мечтательно воскликнул профессор Кузенс. — Вы в нее верите?

Я не верила. Но жалела об этом.

Смачно грохнула входная дверь, и на волне ледяного воздуха в кухню вплыл Арчи. Он был явно недоволен тем, что за его столом удобно устроились не только профессор Кузенс, но еще и миссис Маккью с миссис Макбет.

— Прямо дом престарелых какой-то, — проворчал он, сверля злобным взглядом мать, которая в ответ подвинула ему стул и сказала:

— Сядь, сынок, дай отдых ногам.

— Вы опоздаете в школу, — сказала Филиппа в пространство, и все нервно посмотрели на часы — все, кроме Мейзи и Люси Оззер.

— Образование — это всё, — вдохновляюще сказала миссис Маккью.

— Ну, не всё, — запротестовала миссис Макбет. — Оно не хлеб и не вода, не погода, не чай…