Анна Яфор - Вопреки

– Матвей, рискну предположить, что Вы просто плохо искали, – улыбнулся в ответ на подобное заявление профессор.

– Да хорошо я искал! – почти обиженно заявил парнишка. – Хотел девушке найти что-то необычное, целый день в Интернете просидел – и ноль… Не Пушкина же ей читать, в самом деле.

– А ты хотел, видно, за свои стихи-то выдать? Потому ничего и не попалось… – хихикнула его соседка по парте.

– Нет, конечно. Просто искал что-то модное…Ну хотя бы не девятнадцатого века…

Кирилл опять улыбнулся.

– Все-таки не могу согласиться с Вами. Замечательных поэтов немало, и для каждого случая найдется что-то очень подходящее. Главное: захотеть это сделать.

Парень недоверчиво покачал головой.

– Приведите хоть один пример…

Катя вся обратилась в слух. Она любила в его исполнении стихи, которые сразу оживали, наполняясь каким-то особенным смыслом, обретали мелодию, отзывающуюся в сердце волшебными звуками.

– Это Расул Гамзатов:

Именно такая любовь и наполняла ее жизнь: сладкая, горькая, вечное сражение, в котором нет ни проигравших, ни победителей. Кирилл считал также? Девушка вдруг подумала о том, что переживал и чувствовал мужчина все это время. Когда в ее душе взрывалось отчаянье, было ли легче ему?

Пусть он оказался не прав, решив, что ей будет лучше с Антоном, но чего стоило это решение? Бессонных ночей? Невыплаканных слез? Ведь тени на лице были не только у нее, а пересекавшие кожу морщинки появились явно не от радости. И каково теперь осознавать, что мучительный шаг оказался напрасным? Слышать ее обвинения и видеть обиду?

Катя подняла глаза и столкнулась с его взглядом. Словно угадывая невысказанные мысли, мужчина ответил ей одной, как если бы вокруг не было больше никого.

«Кто я такая чтобы судить тебя? Не хочу этого и не собираюсь делать. Мне легче оправдать и тебя, и себя… И все наши ошибки оставить в прошлом. Перелистнуть страницу, на которой слишком много черных красок».

Она хотела свободы. От боли. От обид. От всего того, что терзало столько времени их обоих. Темница непрощения, о которой когда-то рассказала бабушка, держала слишком крепко, но находиться больше в этих оковах Катя не собиралась.

«Люблю тебя», – проговорила одними глазами в ответ на волнующие строчки, от которых опять затихли все в аудитории. Шевельнула губами, неслышно, наслаждаясь вкусом этих слов. Ее молчание продолжалось непростительно долго. Больше – нет. Ни за что на свете…

Едва получилось дождаться конца занятий, чтобы отправиться в деканат, а, оказавшись в кабинете, девушка вздохнула с облегчением: секретаря не было на месте. И посторонних тоже. Ее охватило ощущение дежавю. Подобное они проходили: волнительные мгновенья наедине, готовые вот-вот прерваться.

– Зачем ты так сделал?

В его глазах мелькнул настоящий испуг.

– Что сделал, Катюш? Я опять что-то натворил?

Она рассмеялась.

– Не натворил… Просто это ведь была моя вина… вчера. А ты обставил все, будто я как раз и ни при чем.

Его улыбка оказалась слишком печальной.

– Так и есть, милая. И мне безумно жаль, что тебе пришлось все пережить. Не только вчера.

А ей было жаль видеть ЕГО сожаления. Так сильно, что это чувство грозило опять лишить покоя. Катя предпочла сменить тему.

– Как ты относишься к непоследовательным людям?

Мужчина ненадолго задумался.

– Наверное, правильным ответом будет то, что я к таким вообще не отношусь, – снова улыбнулся. – А если серьезно, дело ведь в том, по какой причине человек меняет свое решение. Для всего может найтись разумное объяснение.