Генри Миллер: Под крышами Парижа

Знаю ли я, спрашивает Александра, почему Таня взяла над ней такую власть? Дело в том, что она очень любит, когда ей лижут, а Таня… у Тани это получается просто потрясающе. Ее ничто не останавливает. Если бы не это, она, может быть, сумела бы вырваться. Ведя такие речи, Александра трется о мою руку. Приглашение. Ожидает, что я сейчас встану в позицию и угощу ее тем самым блюдом, которое она только что описала. Если так, то ее ждет разочарование.

Просовываю моего змея ей между ног и кончиком поглаживаю пизду. Она перекидывает через меня ногу, и щель раскрывается. Александра шарит рукой у себя под задницей, пристраивает петушка туда, где он, по ее мнению, и должен находиться, и даже пытается протолкнуть дальше. Так разошлась, что не хочет даже раздеваться. Я говорю, что в одежде ебать ее не стану.

Мы приходим к компромиссному решению. Таня так много ей рассказывала… да, она даже знает, что накануне моего отъезда ее драгоценный Питер отсасывал у меня и… как насчет того, чтобы я выебал ее так же, как Таню? Она хочет полного повторения… полного повторения всего, что я делал с ее дочерью.

Александра садится, чтобы снять одежду, и как только мы оба предстаем друг перед другом голыми, я тащу ее к дивану и ставлю перед собой на колени. Вытираю хуй о ее волосы и предлагаю ей поцеловать. Есть… Тычу ее лицом в мои заросли… даю полизать… Еще пара секунд, и он уже у нее во рту, прочищает глотку. Такая работа хорошо идет под словесное сопровождение. Она бессвязно кулдычет, когда я называю ее сучкой и добавляю несколько цветистых синонимов.

Мусолит мой член, как ребенок фруктовый леденец. На беднягу жалко смотреть, но по крайней мере головка в пене. Не вынимая хуй изо рта, она пытается причесать еще и кустики, но преуспевает только в том, что едва не задыхается. Наконец, когда малыш обработан, когда на нем уже не осталось живого места, я отнимаю у нее игрушку.

Александра слишком велика и тяжела, чтобы кувыркаться с ней, как с Таней; я толкаю ее на диван и заставляю поднять ноги. Все, что между ними, дерзко выпирает, выступая на передний план. Она дико вскрикивает, когда я неожиданно втыкаю палец ей в задницу. Приказываю успокоиться и вести себя потише, пока за пальцем не последовал весь кулак. Заполучив туда же еще два, она уже ничего не соображает и только стонет, но, как говорится, сама напросилась. Так или иначе, я твердо намерен выполнить программу целиком.

Александра не возражает, когда я поворачиваюсь к ней задом и заставляю приложиться к этой своей части. Она даже, не поднимая шума, облизывает щечки. Но когда я велю раздвинуть их и пройтись язычком по анусу… ах, это уж слишком! Нет-нет, она не станет, не будет, не хочет, даже если ее дочь… Что ж, я опускаю зад прямо на ее рот и заставляю замолчать.

Черт, на свете нет ничего такого, что они бы не сделали, надо только подать все должным образом. Примерно через три секунды ее горячий язычок пробирается сквозь кусты и начинает полировать мою прямую кишку. Игру придумала Таня, и я должен научить этой маленькой забаве ее мать. Войдя во вкус, она осваивает все новые высоты… то есть глубины. И притом раскочегаривает себя все сильнее… мертвой хваткой вцепляется в конец, как будто боится, что его отберут. Наверное, если бы такая опасность возникла, она бы разнесла квартиру вдребезги, свалила стены и рыла бы землю ногтями.

Александра наверняка знает, что будет дальше, но принимает невинный вид и качает головой. Ладно, пусть так. Попробуй угадать, говорю я. Она называет несколько вариантов и наконец бьет в точку, однако произносит это как-то нерешительно, притворяясь, что была бы рада ошибиться.

Я же не собираюсь трахнуть ее в задницу?.. В качестве награды за сметливость и в знак особой милости позволяю ей полакомиться моим измочаленным приятелем.

О нет, нет, умоляет она. Забыла, что я уже поступал так с ее дочерью. Напоминаю, и память у нее резко улучшается. Конечно, помнит… помнит, как малышка едва не лопнула, когда… Ох-хо! Но как… как… это же невероятно… мой член слишком велик…

Притворяется, дрянь. И все-таки я выбиваю из нее признание. Ну — с сомнением, — она вот только что решила… после того что я делал с ее дочерью, будет трудно не думать… Да, она бы, может, даже хотела, чтобы я сделал то же самое и с ней. Щипаю за задницу. Мне нужен четкий ответ. Прямо сейчас. ХОЧЕТ? Или нет? Да, ей кажется, что хочет.

Ловлю на слове. Разворачиваю ее и направляю своего молодца к задней двери. Пока я занимаю позицию, она становится на колени, раздвигает ноги и опускает голову. Теперь уже никаких возражений, как было, когда я вставил ей в задницу палец. В этом отношении Александра вся в дочку. Просто ждет, когда все свершится.