Лилия Ким - Я не один такой один

Сом (10:59 PM):

Скорее второе.

Сом (10:59 PM):

А скорее и первое, и второе.

Лариса страдала от недотраха, но не сдавалась. Она устраивала дикие скандалы из-за мелочей — вилки, брошенной в раковину, грязных следов на коврике в прихожей, «равнодушного» голоса в трубке, обрезанного ногтя, оставленного на раковине в ванной. Была вечно и всем недовольна, относилась ко мне со странной смесью снисходительности и презрения, говорила, что без нее я никто и всем в жизни обязан ей, что только она поддерживала меня в период становления, и без ее заботы и самоотдачи вряд ли что-то сложилось бы. Я молчал, соглашался, пил виски и шел к очередной Ирме, Надин, Марго, Этель. Или заводил короткую интрижку с Аллой, Светой, Машей, Жанной.

Какая-никакая, но это была стабильность. Я вылез на это плато и немного вздохнул. Все равно что кататься на лодке по гладкому сонному озеру после многодневного спуска на байдарках с горных порогов.

Livejournal

Asti

12.05.04

Я уже никогда не буду прежним. Во мне что-то перевернулось. Я увидел мир совсем другим.

Я очень рано понял, что самое главное в жизни мужчины — ЭТО. Все, что ты делаешь в своей жизни — делается ради ЭТОГО. Ты чувствуешь себя охотником, бегущим за лесной ланью. Ты выслеживаешь, подкрадываешься, прицеливаешься. Ты точишь стрелы и проверяешь надежность лука. Ты продумываешь каждый свой шаг, чтоб не хрустнула ветка или ветер тебя не выдал. И вот приходит этот день. Ты бежишь, ты стреляешь, ты подбегаешь, чтоб увидеть свою добычу… и оказывается, что это просто домашняя свинья.

И все рассыпается.

Ты вдруг понимаешь, что ЭТО на самом деле ничего не значит. Ты чувствуешь себя опустошенным, потому что твоя жизнь вдруг разом лишилась цели и смысла. Ты уже не знаешь, зачем идешь на работу, зачем поднимаешься каждое утро, пьешь свой кофе и витамины. Ты уже не знаешь, зачем тебе таскать тяжелое железо в тренажерном зале. Ты идешь на переговоры и не можешь понять — зачем? зачем? зачем?!

Ведь ЭТО можно купить. Не так уж и дорого. А ТОГО, другого, что тебе нужно, купить нельзя и заслужить нельзя! А у тех, на кого ты молился, каждую из которых превращал в языческое божество и шаманил в надежде на ТО, другое, с ЭТИМ на самом деле связано только косвенно.

И тут вдруг появляется она. Единственная, которая дает тебе ТО, другое, просто так, в качества дара, потому что по-другому просто не может. Потому что она любит и живет этим чувством, дышит им. И ей ничего от тебя не надо, кроме тебя самого. Она жадна и бескорыстна одновременно. Она никогда не смотрит на часы, но ловит каждый твой взгляд. С ней всегда тепло. Она дом, в который всегда хочется вернуться. Она одна в целом мире тебя понимает, и она тебе близка, как никто до нее.

Она — мечта. Ты никогда ее не встретишь. Потому что все самое яркое и сильное случается с тобой до тридцати лет. Даже если самая прекрасная женщина в мире ляжет в твою постель и будет стонать от страсти, ты уже не испытаешь того же трепета, что был в пятнадцать лет, когда ты целовал прыщавую одноклассницу в подъезде ее дома.

Однажды ко мне в офис пришла Даша — подруга Ларисы. Как же я ненавижу эту тридцатилетнюю незамужнюю стерву! Когда я ее вижу, меня начинает трясти. Сколько раз я просил Ларису хотя бы не приводить Дашу к нам, потому что каждый раз, когда я приходил домой после визита этой мымры, то заставал свою жену насупившейся, надутой и обиженной на меня.

Визит Даши вызвал у меня неприятное удивление. Ничего хорошего это явно не предвещало.

Она села передо мной в кресло и закурила.

— Знаю, ты меня ненавидишь, — с ходу сказала она, — и тем не менее я пришла, потому что этот разговор уже не терпит отлагательств.

— Бедная, тебе пришлось пожертвовать собой, — фыркнул я. — Так что за дело? Говори быстрее, у меня тут рабочий день, между прочим.

— Я думаю, рабочий день немного подождет, — заявила она в ответ, выкладывая на стол маленький диктофон. — Должно быть в жизни мужчины немного места для семьи.

В тот момент я подумал, что у Даши на почве неустроенности собственной личной жизни окончательно съехала крыша.

— Давай ты не будешь указывать мне, что делать со своей семьей. Заведи свою и там вороти, что хочешь.

Даша вытянулась в струнку и всем своим видом изобразила оскорбленную добродетель. Потом собралась и выдохнула дым мне в лицо:

— Ты лучше скажи мне, когда перестанешь издеваться над Ларисой?

Я встал.

— Так, все, давай, иди отсюда. Я не собираюсь все это выслушивать, а дома обязательно поговорю с Ларисой. Узнаю, не направляла ли она тебя ко мне парламентером.