Сирил Массаротто: Бог — мой приятель

— Да?

— Эти твои вспышки меня пугают. Имей в виду, у меня очень чувствительные глаза! Вообще-то дело не очень важное, просто захотелось узнать: ты сейчас за мной следил?

— О, ты не первый, кто задает мне подобный вопрос. Всегда ли я за вами слежу? Да, всегда!

— Серьезно? Ты меня все время видишь?

— Тебе на каком еще языке сказать? Да, я вижу тебя каждую минуту и каждую секунду. Не только вижу, но и знаю, о чем ты думаешь и о чем втайне мечтаешь. Впрочем, у меня так со всеми людьми.

— Постой, но это же чудовищно! Может, ты все-таки врешь?

— С чего мне тебе врать?

— Но я же не смогу теперь жить, зная об этом!

— Сможешь. Постепенно привыкнешь.

— Нет, не может быть! Ты хочешь сказать, что видишь, как я дро… Мм, как я мастурбирую?

— Если бы только это! Я же сказал — я все вижу! Вот, например, помнишь, три года назад ты подарил Сабрине на день рождения вибратор?

— Ты и Сабрину знаешь?

— Правило номер один запомнил? Короче, она его не приняла, заявив, что это отстойный подарок… Она же вся такая правильная. Так вот, помнишь, что ты в тот вечер проделал с вибратором?

— Что? Ты видел, как я засунул его себе… О нет, только не это! Как же мне в глаза тебе смотреть после этого? Ты меня убил, без ножа зарезал! У-у… позор на мою голову! Подумать только, Бог видел, как я испытывал вибратор! Вот стыдобища-то!

— Да ладно, не комплексуй.

— И он мне еще говорит «не комплексуй»! Спасибо, мне значительно полегчало! Стоило тебе попросить, и все мои комплексы как рукой сняло!

— Обожаю иронию. Это в тебе от меня.

— Пойми ты, мне просто любопытно стало. Я же их целыми днями продаю, так что, считай, я сделал это из чисто профессионального интереса. И всего один раз, клянусь тебе!

— Сколько раз, говоришь?

— Ну ладно, может быть, два… Ты мне надоел, хватит уже, верни меня обратно!

— Не обижайся. Я же просто хотел тебя развеселить…

— ХОЧУ НАЗАД! Немедленно!

— Как скажешь.

Я проспал почти до самого вечера, а проснувшись и поразмыслив немного, пришел к выводу, что, возможно, нет ничего плохого в том, что Бог знает и видит все, что я делаю. Если бы он мне одному решил такую честь оказать, то это точно был бы ужас, но раз он со всеми так поступает… Особенно бы удивились тайные извращенцы, но, к своему счастью, они никогда не узнают, что за ними постоянно подсматривают. Уверен, я еще не самый распоследний из них. Попрощался я с ним, наверное, грубовато. Надеюсь, он к такому привык и поймет — ведь он все понимает, — что ничего плохого я в виду не имел. И все же он мог обидеться. Интересно, а Бог злопамятный? Если он сотворил все на свете, то и злопамятность не иначе как его рук дело. Теперь он наверняка надуется, не захочет меня больше видеть… Пожалуй, обожду немного, прежде чем звать его снова. Буду вести себя тихо-мирно, как в тот раз с Рене, когда мы с ним серьезно поругались пару лет назад. В магазине у нас случился небольшой инцидент, после чего он обвинил меня в том, что я вздумал ему мораль читать. Рене ненавидит, когда его учат жить. Началось все довольно банально: один из клиентов хотел вернуть фильм и получить обратно свои деньги, поскольку, по его мнению, «старые потаскушки» оказались недостаточно старыми, по крайней мере не настолько, чтобы его возбуждать. Я собрался было оформить возврат, но Рене, который стоял рядом и подсчитывал выручку, вмешался и заявил, что мы фильмы обратно не принимаем. И тогда этот парень, который, надо сказать, был здоровенным детиной, совершил большую ошибку, наорав на нас и обозвав прохвостами. Естественно, это не сработало, а Рене вышел из-за стойки и врезал ему пару раз по физиономии и еще ногой в пах наподдал, чтобы, как говорится, точку поставить. Ну, я ему тогда и сказал, что насилие — не метод и что можно было все решить мирным путем. Из-за этого и вышла наша ссора. К счастью, мы потом быстро помирились. Рене через пару дней извинился и сказал, что просто не смог сдержаться и что во всем была виновата его горячая кровь.

Горячая кровь, как он говорит, — это наследственное. Рене испанец, по крайней мере его родители уж точно ими были. Сам он родился во Франции через несколько дней после того, как его семья сюда переехала. Несмотря на это, он все время рассказывает мне об Испании так, как если бы прожил там всю жизнь. Забавно, но он ест только испанскую кухню, пьет только испанское вино и старается говорить по-испански как можно чаще. Он бы, наверное, даже дышал испанским воздухом, если бы его можно было оттуда вывозить. Женился он, естественно, на испанке, причем не на иммигрантке, как он сам, а на самой настоящей, с забавным акцентом. Он влюбился в нее с первого взгляда, когда ездил туда на каникулы и, по его собственным словам, привез ее оттуда в качестве сувенира. В юности он не любил учиться и поэтому решил пойти в армию. Не вижу здесь логики, но, как говорится, хозяин барин… В результате через пару недель он здорово разбил башку какому-то чину и угодил в тюрьму, правда ненадолго. Если бы я был с ним знаком в то время, то знал бы, чем все дело закончится, и предупредил бы их там, в армии, насчет его характера, чтобы они десять раз как следует подумали, прежде чем его брать. Как бы то ни было, он с тех пор, что называется, покатился по наклонной дорожке. Проворачивал какие-то темные делишки, успел пару-тройку раз отсидеть в перерывах между ними, пока не решил в конце концов завязать, открыв этот секс-шоп. Каждый устраивается, как может, не надо судить строго. Между прочим, Рене самый большой добряк из всех, кого я знаю. К нему просто надо привыкнуть. Первое, что бросается в глаза, так это его увесистая физиономия и здоровенные ручищи. Они многих отпугивают, но когда узнаешь его поближе, то понимаешь, как он на самом деле добр. И как несчастен. Однажды вечером, изрядно выпив, он признался мне, что, если бы у них с женой могли быть дети, он бы хотел иметь такого сына, как я. Я был благодарен ему за эти слова.