Сергей Красильников: Сучья кровь

Женя открыл полку, достал банку собачьей еды — но она была пустая. Порылся в холодильнике — нашёл только три десятка яиц, расставленных по всей дверце, и кастрюлю позавчерашнего супа, который уже изрядно подпортился. Открыл свой рюкзак — там была пачка чипсов.

— Будешь чипсы? — спросил он Руту. Рута ещё раз заскулила и указала мордой на свою миску. В миске Руты Женя обнаружил ещё одну банку собачьей еды — полную, неоткрытую. Банка в миске, надо ж было додуматься…

— Долбо…ы, — покачал он головой. Кое-как отыскав открывашку (она почему-то валялась вместе с лопаткой для обуви и платяной щёткой в коридоре), Женя открыл банку и наложил Руте еды. Рута лизнула ему руку в знак благодарности и принялась кушать. Женя взялся за сигарету. Сигарете без него было скучно и одиноко: она наполовину стлела равномерной белой массой.

— Шшшшшш… — слышалось из комнаты. — Шшшшшш… Посмотри, какой у меня богатый внутренний мир, Ксен! Шшшшшш… Посмотри, видишь? Видишь?

Женя приоткрыл дверь — Наташа высовывалась из шкафа и шипела, «Шшшшшш», а Ксен наблюдал за ней, спрятавшись под стол.

— Я показываю, ты видишь, чувствуешь, что я хочу показать, какой у меня богатый внутренний мир? Шшшшшш… — и она спряталась в шкаф. Ксен схватил молоток со стола, и бросил в дверь.

— Эй! — крикнул он. — Эй!

Женя решил, что к этим двоим пока лучше не соваться.

Книжка, которую оставила девочка-вишенка в автобусе, оказалась учебником, но не школьным, а из тех, по которым учатся в университете. Ситуацию, однако же, этот учебник не прояснял. Он назывался «Физическая химия для биологов». Вот и думай. Физика, химия, биология?

Открыв на случайной странице где-то в середине, Женя прочитал: «Константы диссоциации, указанные на схеме, представляют собой константы, характеризующие ионизацию каждой из групп, в отличие от экспериментально определяемых констант, относящихся к двум стадиям титрирования кислоты…» — и захлопнул книгу. Не сегодня.

— Он всё сломал! Он ничего не понимает! — послышался из комнаты крик Наташи. — Он ничегошеньки не понимает…

Покачав головой, словно бы в упрёк этим двоим, Женя осторожно улёгся на кухонном диванчике и, дотянувшись ногой до выключателя, щёлкнул по нему пяткой. Через минуту он почувствовал рядом запах псины — Рута улеглась спать на свой матрасик.

— Эвакуация! — кричали из-за стены. — Эвакуация!

— Шшшшшшш! Проанализируй, мой любовник! Моя машина секса… Шшшшш… Смотри и запоминай это… Шшшшшшш…. Я хочу, чтобы ты оценил, какой у меня богатый внутренний мир…

Родители Ксена уехали за границу работать. В разное время и по разным причинам. Сначала уехала мать; это произошло, когда совок ещё только-только развалился, а Ксен был совсем маленький, ничего не соображал, и звали его Артур. Вслед за расползавшимися в разные стороны и менявшими политическую ориентацию бывшими странами совка родители Ксена тоже решили прекратить совместное существование и развелись. Было много битой посуды, криков, травм, слёз, документов, и спрашивали, с кем хочет остаться Артур. Ксен честно ответил, что лучше с бабушкой, потому что она пирожки печёт со шпеком.

Его оставили с отцом, а мать в отчаянии уехала за границу собирать клубнику на бескрайней целине туманного альбиона. Или блядовать по барам. Отец рассказывал Ксену, что его мать там сейчас напивается с иностранными мужиками в заграничных барах и флиртует с ними; за это ей платит начальник бара. Охмурив тамошнего культурно отдыхающего бизнесмена-банкира-бандита, мать тыкает пальчиком, увешанным золотыми кольцами, в самые дорогие напитки из меню, и он их покупает. А потом — за это начальник бара ей уже не платит — она поднимается с ними куда-то «наверх» и занимается какими-то «непотребствами». Маленький Ксен, по правде говоря, мало понимал из рассказов отца — чувствовал только, что они пропитаны злобой, взрослыми делами и деньгами. Сама мать два раза в год — на день рождения и на Рождество, исправно присылала Ксену открытки и деньги. Деньги отец забирал и складывал на какой-то счёт, а открытки перечитывал сам и только потом давал Ксену. Мать писала, что работает на полях, клубнику собирает, и понемногу обустраивается. Писала, что скучает.

А потом уехал и отец. То ли его фирма открыла филиал за границей, то ли ему посулили там что-то, то ли здесь, на родине, уже ловить было нечего, но факт — решил свалить. Это было однажды утром — отец сидел с газетой и пил апельсиновый сок, а Ксен с опохмела сонно полз по лестнице со второго этажа на первый.