Клер Моуэт - Люди с далекого берега

В камбузе появилось еще одно новое лицо — агент рыбной компании, уроженец Ньюфаундленда, уже лет двадцать живущий в Массачусетсе, но по сей день не пропускавший ни одного судна с родины. Он охотно поведал мне, куда теперь отправят наш груз. Сегодня же подадут машины-рефрижераторы, и к вечеру наша рыба отправится в Чикаго. А оттуда ее развезут в штаты Среднего Запада — Висконсин, Миннесоту, Айову.

— На Средний Запад пойдет. Самый крупный сбыт. Там канадцев много. К концу недели много рыбы раскупается.

Интересно, думала я, хоть раз подумает ли кто-нибудь в этих далеких штатах, бросая на сковородку кусок филе, о людях, которые эту рыбу ловили, потрошили, паковали, которые, уж это мне хорошо известно, рискуя жизнью, доставляли ее сюда сквозь льды? Как редко приходится нам думать о том, до чего же нелегко дается производство и доставка продуктов, которые подаются к нам на стол. Чего проще, казалось бы, — сунулся в холодильник и взял что надо. Разве мелькнет при этом мысль о затраченном человеческом труде?

На пристани нас встречал Питер Дэвисон, редактор Фарли. Мы забросили свои чемоданы в багажник его «вольво», помахали на прощанье команде и покатили в Бостон. И снова забытое ощущение — скорость. Больше полугода я не ездила в машине, и езда со скоростью каких-нибудь шестидесяти миль в час показалась мне чуть ли не бешеной гонкой в спортивной машине. Даже появилось ощущение страха. Фарли признавался потом, что и с ним происходило то же. И хоть я старалась об этом не говорить, но мне не меньше недели потребовалось, чтобы вновь свыкнуться со светофорами, с пешеходными дорожками, с метро и ездой в автомобиле.

И еще в центре Бостона меня ошарашивала толпа — море незнакомых, по-городскому одетых людей, которые меня знать не знали, которые со мной даже кивком не здоровались, которые не интересовались, что я думаю о погоде. Как мало потребовалось мне времени, чтобы привыкнуть к жизни в Балине! Заглянув в бостонский универмаг, я чувствовала, как глаза разбегаются от разнообразия товаров; я поняла, что теряюсь, не могу выбрать нужное. В Балине купить можно было только самое необходимое, самая обычная покупка доставляла радость — скажем, попадутся носки нужного размера, или не слишком безвкусная материя на занавески, или молотый кофе взамен растворимого. В Бостоне обилие всевозможных товаров ошеломило меня, словно жительницу далекого глухого края. А ведь я и сама раньше жила в городе, только тогда все не так бросалось в глаза. Только побывав в глуши, где почти ничего нет, я стала теперь дивиться здешнему изобилию.

И все же очень приятно было вновь встретиться с людьми общих интересов, их так не хватало нам в Балине. Мы поселились в двух шагах от Гарвардского университета, в прелестном старом домике у Дэвисонов. Во дворе перед домом цвела магнолия. Наши хозяева и их гости обсуждали литературные, издательские дела, говорили о писателях, обменивались новостями: у кого книги хорошо расходятся, кто удостоен литературной премии, у кого сменился издатель, кто из знакомых расстался с женой. Это была совсем иная среда общения, без нее мы тоже не могли существовать, но как далека она, оказывается, от нашей жизни в Балине!

Но не прошло и месяца, как мы снова, соскучившись, отправлялись обратно — на сей раз уже не на борту «Боско», он простоял в Глостере всего двое суток. Из Бостона мы вылетели на самолете «Эр Канада Вайкаунт» в Галифакс, столицу Новой Шотландии. А через несколько часов другим самолетом перелетели в Сидни, город той же провинции. Затем пятнадцать миль проехали на такси в Порт-Сидни. Там мы прождали несколько часов отправления ночного парома, который должен был перевезти нас на Ньюфаундленд, в Порт-о-Баск. И когда в субботу утром мы вышли на холодный, несмотря на май, берег, зелени там не оказалось и в помине, озерца были подернуты льдом, и нам пришлось еще целые сутки ждать ходившего раз в неделю пароходика, который отвез нас назад, в голую бухту, где стоял наш дом.

К нашему возвращению стихийная забастовка, вспыхнувшая в ближайшем от нас поселке на острове Джерси, сошла на нет. Все кончилось так, как и предсказывал Оби Кендэл: испугавшись, что завод закроют, почти все забастовщики поспешили вернуться на рабочие места.

В тот год в Америке на Великих Озерах работало как никогда много молодежи из Балины и с острова Джерси. Весной все вернулись, и уж тут нашлось что порассказать, о чем порасспросить. Отчего на Ньюфаундленде заработки гораздо ниже, чем в Онтарио? Почему бы рабочим заводов и рыбакам не объединиться, чтобы найти выход из такого возмутительного положения? Ответы еще не вызрели, но вопросы все продолжали возникать.