Эрик Гарсиа: Великолепная афера

— Мы хотели начать пораньше, — вступает в разговор его тощий напарник, вытянутое лицо которого обрамляют бакенбарды. — Вдруг дождь, да и…

— Нет, нет, — прерывает его миссис Изаксон. — Мой муж… Хэл… он умер…

Толстый кровельщик делает шаг назад.

— О-о-ох, — произносит он, задыхаясь. У него нет сил говорить. — О-о-ох.

— Сердечный приступ, — продолжает вдова.

— О-о-ох, — снова с тяжелым выдохом произносит толстый кровельщик. Он бессознательно проводит рукой по груди, как будто чувствует предсмертную боль Хэла. — Я… мне очень жаль, мэм.

Она кивает головой.

— Это случилось две недели назад. А вы… вы его знакомые?

— Нет, мэм, — отвечает костлявый. — Он нанял нас сделать кое-какие работы в доме… у вас ведь были проблемы с крышей… Знаете, нам, наверное, лучше уехать. Вам сейчас не до того.

Мужчины обмениваются быстрыми взглядами, толстый снимает шляпу.

— Мэм, — говорит он, кланяясь чуть ли не в пояс, — я всем сердцем сочувствую вашей утрате.

Миссис Изаксон за все ее шестидесятилетнее пребывание на свете не доводилось видеть такого человека, такого вежливого мужчину, который снимает перед женщиной шляпу и называет ее «мэм». Что-то подобное было лишь в те дни, когда Хэл ухаживал за ней. А сейчас… все, кого вызываешь для выполнения каких-либо работ, или хулиганы, или воры, а то и просто грубияны. Теперь она предпочитает вообще не выходить из дома, заказывать продукты и все, что ей необходимо, по телефону, лишь бы не вступать в контакт с теми, кому вменяется в обязанность оказывать услуги.

И вот мужчины уже бредут по проезду к своему фургону, но тут миссис Изаксон окликает их:

— А какие работы заказал вам мой муж?

— Всего лишь подправить крышу, мэм, — прозвучал ответ; они не остановились и не обернулись, поэтому она не поняла, кто именно ответил. — Устранить некоторые дефекты кровли до наступления сезона дождей. Они напомнят вам о себе в свое время.

— Постойте, — кричит она, и они останавливаются. — Раз уж вы собрались сделать эту работу, то… Хэл… деньгами распоряжался всегда он, а дом… Но раз уж вы собрались сделать эту работу, то…

И вот они снова стоят перед входом в дом; водят пальцами по строчкам листа, прикрепленного к дощечке; оживленно переговариваются между собой; называют цифры, числа; упоминают кровельную дранку и гудрон; прикидывают время, нужное им для выполнения заказа.

— Все обойдется вам в тысячу восемьсот долларов, — говорит полнощекий. — Примерно через три часа мы закончим. Это не слишком долго, но я не хотел бы причинять вам неудобства…

— Да не беспокойтесь, — успокаивает мужчин миссис Изаксон. — Я как раз хотела пойти к дочери и побыть с ней несколько часов.

— Отлично, тогда вот еще что, — говорит мужчина помоложе. — Мы заедем на склад, возьмем кровельной дранки, вернемся и сразу же приступим к работе. К тому времени, когда вы вернетесь домой, у вас будет новенькая крыша, а нас уже не будет — как будто мы и не приезжали. Ни грязи, ни беспорядка.

— Да… — задумчиво произносит миссис Изаксон, радуясь, что Хэл, перед тем как уйти, позаботился о том, чтобы избавить ее от этих хлопот; и как хорошо, что он обратился к таким милым людям — наверняка, обдумывая ремонт крыши, он и это предусмотрел. — О, это уж совсем хорошо.

— Нам неплохо было бы получить задаток, — говорит тощий. — Чтобы предъявить боссу…

— Какой задаток, — осаживает его напарник. — Лично я больше чем уверен, что миссис Изаксон можно избавить от излишних формальностей.

Он снова приподнимает шляпу, и его лицо, озаренное добрейшей улыбкой, прямо-таки излучает тепло. Она размышляет про себя: может, стоит организовать для них чай с печеньем или еще что-нибудь, пока они будут работать.

Тот, что меньше ростом, никак не может успокоиться.

— Вспомни, что было в прошлый раз. Какой скандал устроил мистер Ярров, когда мы забыли получить задаток…

— Ну ладно, ладно, с ней можно обойтись без формальностей…

— Да я-то понимаю, но мистер Ярров, чего я боюсь, так это…

Видеть этих милых мужчин спорящими было для миссис Изаксон невыносимо.

— Джентльмены, — вмешивается в спор она, становясь между ними и поднимая тонкую сухую руку, чтобы привлечь их внимание. — Я очень тронута вашим доверием ко мне, но правила есть правила. Я буду рада дать вам задаток.

— Мэм, это совершенно лишнее…

— Нет, нет. Я не хочу, чтобы из-за меня у вас были неприятности. Вы не против, если я заплачу наличными?

— У вас добрейшее сердце, — восклицает полный, галантно приподнимая напоследок шляпу, — наличными даже удобнее, мэм.