Алекс Тарн - Книга

— Ничего. Вам не за что извиняться. Было и нет. Кончено… — она всхлипнула, но тут же справилась и, запрокинув голову, часто заморгала обращенными в небо глазами. — Сейчас тушь потечет. Еще одна причина женщине быть мужественной. Он был замечательным парнем, ваш друг, как бы его ни звали. Жаль, что все так по-дурацки…

— Почему по-дурацки? Автокатастрофа… — неловко сказал Сева и замолчал, не зная, как продолжить.

Ханна зло фыркнула.

— Автокатастрофа! — она выпалила это слово с той же презрительной интонацией, с которой говорят: «полная чушь!» — Что вы понимаете…

И снова остановилась, спохватившись, словно одернув сама себя:

— Извините, ради Бога. Нервы сдают. Все в порядке, господин Баранов.

— Сева, — поправил он. — Вы действительно в порядке? Вас куда-нибудь довезти? Я один, с машиной и никуда не спешу.

— Нет, нет, спасибо, я справлюсь. Все забывается, забудется и это… — она снова всхлипнула и поднесла ладонь ко рту, словно желая прикрыть его чрезмерную алую яркость. — Ну вот, опять… черт!..

— Поедемте, я вас отвезу, — настойчиво сказал Сева, беря ее за локоть.

— Оставьте! — женщина резко выдернула руку и отскочила на несколько шагов. — Уезжайте! Уезжайте немедленно и, главное, не возвращайтесь. Езжайте, езжайте!

Она повернулась и побежала к стоянке. Сева пожал плечами. Среди климовых друзей всегда хватало психов.

— Правда, бригадир? — он посмотрел в сторону свежего холмика с криво воткнутой табличкой. — Что, в общем, странно, учитывая твою извечную тягу к нормальности…

Домой Сева ехал не спеша. Клим не шел у него из головы, словно пристроился тут же, рядом, на заднем сиденье, и вел с ним неторопливый разговор, подавая типичные свои спокойные реплики и искоса поглядывая ему в затылок. Сева отвечал вслух, улыбался, смеялся в голос и на дорогу смотрел существенно меньше, чем в зеркало заднего обзора. Что на нее смотреть-то, на дорогу — и так знакома вдоль и поперек; а вот в зеркале… в зеркале… В зеркале на фоне падающего навзничь шоссе, между горной стеной и обрывом, в мелькании знаков и указателей, бедуинских шатров и цистерн, коз на склонах и каменных глыб на обочинах… там, среди всего этого пестрого балагана мерно покачивалось круглое Климово лицо, змеилась знакомая кривоватая шпанская усмешечка, поблескивали маленькие цепкие глаза… ах, Клим, Клим… что же ты так…

В двери торчала записка. Сева вынул, развернул. «Сева, где ты? Мы тебя тут обыскались. Директор рвет и мечет. Немедленно позвони мне. Ави.»

Вот так так… а и впрямь нехорошо. Свой мобильный Сева отключил немедленно после того, как Ленка забрала его из аэропорта. Он вошел в квартиру и набрал номер своего непосредственного начальника.

— Ави? Привет.

Босс вместо приветствия только присвистнул.

— Ну ты даешь… Ты хоть представляешь себе, что натворил?

— А что такое?! — закричал Сева в трубку. — У меня близкий друг погиб! Я только что с похорон! Я — натворил? Ты, мать твою, думаешь, что говоришь? Я — на вас — десять лет, как папа карло, как глупая лошадь, двадцать четыре часа… без выходных… я… вы…

Он прямо-таки захлебывался от бешенства. Да как они смеют, подлецы! У него… а они… Сева задохнулся и замолчал, переводя дыхание.

— Все сказал? — поинтересовался Ави. — А теперь слушай сюда. Можно ведь по-нормальному, да? Если бы ты все делал по-нормальному, то кто бы что тебе сказал? Как нормальные люди делают, знаешь? Молчишь? Ну так я тебе расскажу. Нормальные люди, вместо того, чтобы грубить клиенту, для начала звонят боссу и описывают ситуацию. Соображаешь? Нормально описывают ситуацию. И получают нормальное разрешение и нормальный отпуск, да? А что сделал ты? А? Опять молчишь? Ну так я опять тебе расскажу. Ты, как псих, наорал на Майка Доэрти, который и так был на взводе из-за сроков. После чего ты шваркнул трубкой ему по уху и вдобавок, как потом выяснилось, расфигачил об стену телефонный апппарат. Затем ты без разрешения улетел, то есть, покинул клиента в состоянии инфарктного предстояния, которое он, впрочем, незамедлительно трансформировал в гневный факс на имя генерального. И знаешь, что там написано, в факсе? Я имел счастье читать. Написано, что он отменяет проект и обращается в суд по поводу взыскания убытков. И генеральный вынужден, бросив все дела, срочно лететь в Бирмингем и утирать пятимиллионному клиенту слезы, извиняться, обещать немедленно уволить хама, то есть, тебя, Сева, тебя, и отпаивать клиента таким виски, который ты не пил даже во сне. А что в это время делаешь ты, Сева Баранов? Ты отключаешь телефон! Это же сбрендить можно! Отключаешь телефон!..