Алекс Тарн - Книга

— Как же вы пойдете? — поинтересовался шофер, останавливаясь у входа. — Дождь и ветер, а вы с палочкой. Может быть, домой?

— Нет-нет, что вы. У меня тут очень важное дело. Спасибо вам огромное… ничего, ничего я сама…

Увидев, что упрямая старушенция твердо намерена выйти, водитель чертыхнулся и выскочил наружу. Ветер тут был особенно силен. Таксисту с огромным трудом удалось придержать дверь одной рукой, а другой помочь пассажирке выбраться с заднего сиденья.

— Вот ведь… — пожаловалась Нина Яковлевна, едва ступив на мокрый тротуар. — Сдувает…

Шофер ничего не услышал, но понял.

— А я вам говорил! — прокричал он в ответ. — Пойдемте, я вас доведу.

С грехом пополам они преодолели несколько метров до двери.

— Подождать вас?

— Что?

— Я спрашиваю: подождать?

— Нет-нет, что вы! — она даже замахала здоровой рукой. — За мной заедут. Спасибо вам огромное!

В вестибюле было тепло и сухо, но лампы горели почему-то вполнакала. Нина Яковлевна достала платочек, вытерла мокрое от дождя лицо и осмотрелась. Никого. В точности, как в Публичке. Да что ж это такое? — сердито подумала она. — Какой нынче народ избалованный… стоит подуть ветру, как…

— Извините! Гражданка!

Нина Яковлевна обернулась на требовательный голос. Из полумрака коридора к ней шла толстая пожилая женщина в черной форме вневедомственной охраны.

— Я приехала на встречу с профессором Школьником. Он проводит здесь семинар, в рамках конференции…

— Нина Яковлевна? Вы?! — воскликнула охранница, подойдя поближе. — Да кто же это вас погнал сюда в такое время?

— Ах, Вера Антоновна, я вас сначала не узнала, извините… Не подскажете ли, в какой аудитории…

Охранница всплеснула руками.

— Господь с вами, Нина Яковлевна, какая аудитория? Все уже больше часа как разошлись. А семинар отменили из-за опасности затопления. Перенесли на завтра, в то же время. Как вы сюда добирались в такую-то погоду?

— На такси, — рассеянно отвечала Нина Яковлевна. — Но что же теперь… и секретарша, по телефону… почему же она мне ничего не сказала?

— Секретарша! — презрительно фыркнула Вера Антоновна. — Это Анфиска-то? Да у нее ветер в голове, почище того, что сейчас на улице! Вот я ей завтра задам, паршивке! Погодите, погодите… может быть, ваше такси еще не уехало…

Она опрометью бросилась к двери, выглянула и вернулась, разочарованно вздыхая.

— Куда там… и след простыл. Давайте, я вам другое вызову?

Нина Яковлевна посмотрела на часы: половина седьмого.

— Нет, Вера Антоновна, спасибо, — сказала она. — У меня и денег-то таких нету. За мной сюда в восемь должен заехать племянник. Так что лучше я подожду, если вы не возражаете… посижу тут тихонечко…

— Конечно, конечно! — обрадованно захлопотала охранница. — У меня вот тут чай в термосе и пирог… посидим, расскажете, как вы теперь живете. Давненько я вас не видела… год, не меньше… или даже больше?

Но Нине Яковлевне меньше всего сейчас хотелось разводить разговоры с кем бы то ни было — не то настроение.

— Да, давно, — подтвердила она. — Знали бы вы, сколько у меня с этим местом связано. Прямо вечер воспоминаний какой-то. Я тут немного погуляю, Вера Антоновна, а потом уже посидим, хорошо?

— Как хотите… — охранница поджала губы.

И снова Нина Яковлевна шла по пустому коридору, постукивая своей палкой, шаркая, приволакивая больную ногу. Ей не выпало учиться здесь — таких, как она, в то время в университеты не принимали, но это не мешало ей вертеться в самом центре здешнего высшего света. Благодаря Мише, конечно. Это он возвел ее на местный Олимп, в рафинированное общество блестящих молодых людей, восторженных гениев, эрудитов и полиглотов, изобретателей слов, искусных хирургов текста. Многие из них исчезли потом в мерзлой пасти лагерей, испарились бесследно, без памяти и без надгробья. Даже могилы их виртуальны. Как у Миши, как у отца. Неужели у каждого из них был свой Медный свиток?

Возвел на Олимп… Она усмехнулась. По иронии судьбы, восхождение на Олимп в той студенческой компании более походило на нисхождение в царство Аида. Они собирались на импровизированные семинары в так называемых «катакомбах» — маленьких полуподвальных комнатках здания филологического факультета. Нина Яковлевна снова усмехнулась. Какие блестящие лекции здесь звучали! Какие яростные споры сотрясали эти сырые стены! Сколько силы и молодости! Боже мой, Боже мой… и куда только все подевалось…

Она спустилась на подвальный этаж. Здесь все было по-прежнему, как тогда, разве что мебель поменяли… Вот здесь, в этой комнате, Миша делал сообщение о письме Клавдия, а потом они пошли гулять по набережной, и он впервые поцеловал ее. Нина Яковлевна вошла в комнату, включила свет. Она сидела тогда вон там, в дальнем углу… вот здесь. И впрямь, вечер воспоминаний.