Д. Томас - Арарат

– Итак, завтра, до захода солнца, не позже.

– Очень хорошо, – сказал импровизатор, – questo mi daro tempo sufficiente [23]. Если пришла пора моего ухода, то так тому и быть.

Чарский, глубоко тронутый неожиданным чувством чести итальянца и его безрассудной смелостью, вскочил с сундука, на котором восседал, и поклонился.

– В таком случае, – сказал он, – окажите мне честь быть вашим секундантом. Предоставьте мне все приготовления.

Итальянец тоже вскочил на ноги и стал у окна, глядя в его морозную непроницаемость. Когда он повернулся, показалось, что раз принятое решение освободило его от всех дальнейших забот; он был неожиданно спокоен, даже весел. Чарский пообещал ему вернуться утром, чтобы сообщить обо всем, что еще только предстоит устроить вместе с секундантом графа; но импровизатор сказал ему, что в этом нет необходимости, так как ему самому предстоит еще многое сделать. Чарский сочувственно кивнул, понимая, что с письмами итальянец засидится далеко заполночь.

– Очень хорошо, – сказал он, – тогда я заеду за вами в три пополудни.

Импровизатор, достав из кармана свой маленький альбом и задумчиво листая его страницы, рассеянно ответил:

– Molto bene. Grazie, Signor [24].

На что вы, дни?! Юдольный мир явлений своих не изменит…

Баратынский

На протяжении нескольких суток Чарский сильно недосыпал и теперь почти валился с ног от усталости. Он даже задремал на какое-то время в санях по дороге к дому того человека, которого граф О** назначил своим секундантом. Ему приснились пятеро лисят, которые скулили и ползали в подлеске, покинутые и голодные. Проснувшись и размышляя о своем сновидении, он пришел к выводу, что необходимо предпринять еще одну попытку расстроить эту нелепую дуэль. Секундант графа О**, некий француз, выказал себя вполне цивилизованным человеком и не менее Чарского стремился к поиску мирного разрешения вопроса.

Они вдвоем отправились к графу. Было уже заполночь, и они застали старика готовящимся ко сну. На нем был шелковый халат, распахнутый почти до пояса, и седые волосы на его груди резко контрастировали с его лоснящимися черными локонами. Выслушав все их доводы, он в конце концов согласился принять устные извинения.

– Мы добьемся, чтобы вы их получили, – сказал Чарский с облегчением.

Оба секунданта поехали к трактиру, где остановился импровизатор. По пути они решили, что Чарский просто спросит итальянца, сожалеет ли он о том, что граф так сильно расстроен. Как только он произнесет хотя бы слово, которое можно будет истолковать, пусть и формально, как сожаление, они сразу же уйдут, не рискуя вступать ни в какие дальнейшие обсуждения.

Дверь у импровизатора оказалась заперта, и им пришлось долго стучать, прежде чем он проснулся. Чарскому пришлось прокричать через дверь, что у него есть новость: теперь граф согласен удовлетвориться простым выражением сожаления.

– Мне это безразлично, – раздраженным голосом отвечал итальянец. – Пожалуйста, уходите. Я болен, и мне стало хуже.

– Но вам жаль, что граф так огорчился? – крикнул Чарский.

– Нет, ничуть! Он глупец! Скажите ему, что он оскорбил меня!..

– Что ж, очень хорошо, – крикнул Чарский со злостью. – Если вам угодно вышвырнуть вашу жизнь на помойку, то говорить больше не о чем.

Дверь оставалась закрытой, импровизатор не издавал больше ни звука, и Чарский вместе со вторым секундантом, осторожно ступая, прошли по коридору и спустились по лестнице. Они опять направили кучера к графу. Хмурый лакей в ночном халате и колпаке пообещал разбудить своего хозяина пораньше и сообщить ему, что дуэль состоится.

За поздним ужином в кабинете Чарского двое секундантов составили следующие условия:

1. Противники располагаются на дистанции двадцати шагов, каждый из них в пяти шагах сзади своего барьера, при этом барьеры размещены в десяти шагах один от другого;

2. Каждый должен быть вооружен пистолетом; по данному сигналу они могут сближаться, но не переходя барьера, и стрелять;

3. Дальнейшим условием оговаривается то, что по произведении выстрела ни один из противников не должен переменять своей позиции, с тем чтобы лицо, произведшее первый выстрел, предстало перед противником на той же самой дистанции;

4. Если оба участника стреляли без достижения результата, то процедура должна быть повторена, при этом противники помещаются на дистанции двадцати шагов, а барьеры и прочие условия остаются без изменения;