Евгений Рубаев: Рыбья кровь

-Да, я-то — завсегда! А чё спирт? Водку нельзя, что ли?

— Можно. Но где ты спиртику питьевого ещё попьёшь? Только в Нарьян-Маре! А водка здесь — сплошь воркутинская! Завтра голову не поднимешь!

— Вот сволочи! А как они сюда воркутинскую завозят? Кривун ведь большой?

— А до Печоры железкой, а там — на баржи и по реке, по Печоре, гонят в навигацию!

Наконец, за разговорами, подошёл «КрАЗ».

— А, вот и наш лимузин! — воскликнул длинноволосый, — Я забыл, тебя как зовут-то?

— Раф. Я тоже твоё имя подзабыл, Сашка, что ли?

— Да нет! Корней. Меня так все кличут!

Водителем «КрАЗа» оказался здоровый с виду мужик. Одет он был странно для этих мест и моды: тёмно-синий костюмчик, из ткани типа шевиот, летние кожаные туфли на тонкой подошве, на голове картуз, этакая кепочка с лакированным козырьком. «Таксист, что ли, бывший!» — подумал Раф. Мужик, вместо «здравствуйте» начал орать густым, сиплым басом:

— Заправляться ездил! На «Факеле» не дали, пришлось ехать в «Искатели»!

Водитель в объяснениях перечислял названия посёлков, из которых собственно и состоял город. Так называемый «центр», являл наиболее убогую часть города. Экспедиции, которые были побогаче, те отстроили себе жилфонд, в старину это поселение назвали бы «слобода». Водитель, имя которого, как потом оказалось, состояло, собственно, из его фамилии Лаптюшин, нещадно дымил папиросиной. Когда тронулись в путь, стало понятно, почему он разговаривал всегда «ором». Чтобы в кабине было тепло, была проделана дыра в моторный отсек. Из этой дыры при увеличении оборотов дизеля веяло жарой и страшным шумом. Всем повезло, что дизель был новый, и с клапанных люков не тянуло отработанным маслом. Только выхлопными газами попахивало.

Село Красное оказалось недалеко, но дальше, чем посёлок «Искатели», где путешественники затарились спиртом. Спирт продавался не в магазине, а через прорубленное окошечко с бока здания. Стоил он шесть рублей пятьдесят четыре копейки за пол-литровую бутылку. Взяли по три бутылки каждый. Раф спросил:

— Может, взять больше?

Но Корней сказал:

— Не, хватит, будет в самый раз!

Когда Корней наклонялся к окошечку, то Раф заметил, что под волной свисающих волос у него отсутствует ухо. Он подумал: «Может, отморозил и ампутировали?» Спрашивать постеснялся. Когда залезли в кабину машины, Раф присмотрелся и увидел, что второго уха у Корнея тоже не было! Тогда он уже подумал: «Наверное, на зоне отрезали, как лицо бритвой режут за приписку себе не соответствующего воровского чина!»

Красное имело «притяжание» к городу. Даром что ли «Нарьян» по-ненецки значит — красный. «КрАЗ», на котором ехали, был с ведущим передком, за это он в народе был прозван «Лаптёжник». Дорога до Села была после метели, которые здесь каждый вечер, это в перерывах между буранами. «Лаптёжник» шёл ходко, трассу дороги водила угадывал по вешкам. Эти прутики заботливо воткнула дорожная служба. Очевидно, на этом их миссия закончилась… Зато не было мотоциклистов. Мотоциклисты — это самое большое удивление Рафа, когда они только отъехали от аэропорта. Многие жители Нарьян-Мара разъезжают на этих колесницах, причём с жёнами, по магазинам и другим делам, прямо по заснеженным дорогам города. Все мотоциклы, обязательно «Уралы» с коляской, причём задние колёса у всех мотоциклов самодельные! Эта зимняя езда по морозу на мотоциклах — отличительная, фирменная метка города Нарьян-Мар.

Вскоре подъехали к большой избе на краю села. У входа в дом стояли аж две лодки, вытащенные на зиму из Печоры. Из избы вышел небольшой мужичок, очевидно, на рёв «КрАЗа». Вскоре все оказались в горнице, за одним столом. Все перезнакомились. Хозяина звали Вася. Причём он представился полным именем, как на допросе: «Василий Иванович Коданёв!» Спирт сразу выставили весь на стол. «Это на Севере обычай такой!» — объяснил Корней, — «А то, бывает, в какой компании, некоторые несознательные собутыльники ныкать поллитровки начинают. Потом поутру не найдёшь. А здесь — всё прозрачно: актив на столе, а выпитое — под стол!»

Хозяин чистил в тазу рыбу. Чистил не как, на материке: с солёной рыбы шкуру не снимают, — а счищал чешую крепкими ногтями. Нарезали хлеб и стали ужинать. Хозяин пытался украсить стол какими-то консервами, очевидно привезёнными предыдущими гостями, но Корней остановил его:

— Кончай, Вася, херню разводить! Мы этой изжоги наелись вперёд, внукам хватит!

Потекла мужская беседа. Говорили, конечно, про работу и пили неразведенный спирт. Вася хозяин, правда, себе разводил. По этому поводу Лаптюшин кричал через раз: