Евгений Рубаев - Рыбья плоть

— Короче!

— Я туда зашёл, а они лежат голые, валетом!

— Кто лежат?

— Бобёр и жена Поэта!

— Давай срочно его на буровую! Скажи, что если через десять минут не будет на «верху», поедет в кадры! А ты больше браги не пей!

— Ничего не видел, ничего не знаю! — приборматывал дизелист и посеменил в сторону прачечной.

Через четверть часа дизеля заревели «на подъём». Процесс был восстановлен. Раф заказал Галану на бурсклад «фикус» завтрашним бортом. Проснувшийся от усилившегося со стороны буровой шума, Иван Аркадьевич, уже держа стакан в руке, предложил Рафу:

— Ты напиши себе сам, в своей книге по технике безопасности! Ты же лучше меня знаешь, какие там у тебя недочёты. А я распишусь. Валенок-то подходящих у тебя нет! — вменил в вину всё равно он Рафу, — Валенки у тебя отсутствуют, инспектор осмотреть установку не может! Непорядок!

Раф написал на сон грядущий пяток незначительных замечаний. Утром инспектор, слегка опохмелённый, расписался, и они с Голованом отправили его первым рейсом, шантажнув, что, мол, водки-де больше нет, надо лететь на базу! Этим же вертолётом прилетела и новая повариха. Неожиданно она оказалась ничего собой! Звали её неожиданно: «Гражина». Раф удивлённо узнал, что в Украине бывают и такие имена. Удивление его было сильным, так как он сначала разобрал произнесённое имя как «Гаражина». Лицом она была — хоть сейчас в ансамбль протяжных песен! Фигура оказалась для хохлушки очень даже стройная. Раф со всякими похоронами давно говевший, подумал, что он очень даже не прочь попробовать Гаражину, для коллекции! Та после быстрого отъезда Бабыяги тихим голосом сообщила, что привезла с Украины домашний «первач». Раф, коль скоро Галан не прислал «фикус» в связи с отъездом инспектора, пошёл вечерком разжиться первачом для Голована к Гражине. В том, что Галан не прислал «фикус», Голован счёл виноватым только Рафа:

— Не умеешь ты, значит, вести дела! Завалил всё на корню! Безответственный ты человек, несамостоятельный! Ничего тебе нельзя доверить! С людьми-то уметь надо разговаривать!

Если бы случилась авария на буровой по вине Рафа, то разнос был бы значительно меньше. Теперь же, с хорошо привитым чувством устойчивой вины, морально уничтоженный виновный в таком прегрешении, он поплёлся к Гаражине. Но Голован не до конца знал своего нового ученика! Вернее, он его знал только с хорошей стороны. Когда Раф на томное: «Войдите!» ввалился в вагончик новой поварихи, он глазам своим не поверил! За пару часов Гражина преобразила помещение, где раньше бичевала Бабаяга. По установленным правилам, поварихи, как материально-ответственные лица, всегда проживают без подселения. В этой комнатке без подселения бушевала кисея нежно-розовых тонов! Всё было в складках занавесей и драпировках, как будуар в викторианском стиле. Сама же владелица будуара пребывала в розовом же халате, здорово смахивающем на пеньюар. Из его верхнего распаха мощно, как форштевни катамарана, вздымалась грудь. Эта деталь фигуры у её владелицы ассиметрично диссонировала с тонкокостной фигурой. Мощный макияж свидетельствовал, что повариха была уверена в визите бурмастера. Тот с порога сформулировал необходимость в передаче самогона не самым свежим аргументом:

— Инспектор для аппетита просит что-либо, горло промочить!

Гражина об отъезде инспектора знала раньше всех, но с пассами волшебницы вынула литровую бутылку слегка мутной жидкости:

— Вы попробуйте, может, вам и не понравится! — напрашивалась на похвалы розовая повариха.

— Не понравится — назад принесём!

Но с Гаражиной такие простые трюки не пролазили! Она, загородив выход, как боевой корабль пролив в бухту, настойчиво продолжила:

— А вот у меня и открытая есть!

Она движением фокусника налила в стограммовый стаканчик самогонки и сняла салфетку с тарелки с нарезанным салом. Сало блестело стеклянным блеском с розовым отливом, внутри оно содержало множество тёмно-красных пропластков. Волшебно загипнотизированный необыкновенным видом дивного сала Раф автоматически потянулся к стопочке. Неудобно было как-то есть сало не как закусь, а как еду. Испытуемый, измученный годичными циклами общепита, от такого сала отказаться не мог! Пока он мысленно вспоминал, как его обеды в общепите перемежали утренние завтраки из жареных яиц, организованные сексуальными партнёршами поутру, Гаражина налила ещё стопочку. Завтраки, которыми кормят женщины, считающие себя самостоятельными, всегда на сто процентов состоят из яичницы. Запах утренней яичницы временами даже преследовал Рафа. Под эти воспоминания хлебосольная повариха подкладывала огурцы, помидоры и пирожки. Вид пирожков вывел Рафа из ступора. Он вспомнил, предостерегающие истории старших товарищей, что ищущие женщины подмешивают приворотное зелье именно в пирожки. Ходили легенды, что основным ингредиентом приворотного зелья является менструальная кровь злоумышленницы. Это на минуту отрезвило его, он отверг пирожки, но принял решение: