Евгений Рубаев - Рыбья плоть

Посылали его несколько раз в Пицунду, в Сочи, на воды в Мацесту. Там и остались его последние сбережения. Тяга к пьянству, напротив, усугубилась. Но, что самое главное, потом, при бурении скважин — он продолжал потихонечку бурить — он явственно ощущал, в какой скважине нефть будет, а какая останется «сухой». Это чувство его ни разу не подвело. Причём он ясно ощущал потенциальную продуктивность скважины. Просто понимал физически. И без колебаний, чётко связывал эту способность с видением того огненного шара при ударе молнии. Он пытался, особенно во время застолья, делиться этим открытием с товарищами-геологами. Геологи успокаивали его увещевательным тоном, что это у него от нервов, мол, пройдёт! А в его отсутствие говаривали: «Допился Иваныч! До «луриков». А ещё орденоносец, герой соцтруда!»

Эта способность очевидно, физически на местности, чувствовать есть в недрах нефть, или её нет под ногами, просто съедала Пал Ивановича. Он настойчиво просил руководство конторы бурения дать ему отношение на перевод в экспедицию глубокого бурения, которая занималась чисто поиском нефти на ранее не изведанном месте. Руководство начинало давить на его партийную совесть:

— Тебя партия воспитала! Сделала тебя передовиком — «семидесятитысячником»! Ты должен оправдать доверие партии! А ты вместо трудовых подвигов прячешь голову в песок. Хочешь уйти в поисковую экспедицию, чтобы водку там без надзора пить! Рассказываешь коллегам про всякие свои оккультные способности! Ведь ты же — член партии! Ты же с рождения знаешь, что бога нет! Зачем позоришь звание члена партии? Чтобы больше не слышали от тебя про всякие чудеса, ведь донесётся до обкома, может быть резонанс. Уже и нас по головке не погладят!

Жена, тогда ещё не ушедшая с концами, тоже давила на мозоль:

— И так премии теряешь месяц от месяца! Перейдёшь в эту поисковую геологию, будешь там шиш с маслом иметь! А дети должны доучиться!

Его дети-погодки были довольно самостоятельными негодяями. Окончили разные вузы, но трудиться за сто рублей не желали. Одна поступила в аспирантуру, а второй в ординатуру, и дурковали там, изображая учёных, выкачивая из «предков» субсидии на всякие поездки — то в Крым, то ещё куда-нибудь. Посмотрел Пал Иванович на всё это «бл…дство» и стал косить на бюллетене «на нервной почве». Потом подал на увольнение вчистую. Ушёл с работы с потерей северной выслуги. Начальство думало «Отрезвеет, поймёт, что мы его простим и восстановим на работе, записав прогулы как отпуск. Побоится он потерять все надбавки!» А он не побоялся. Чтобы порвать с прошлым и не подвергаться расспросам знакомых о том, что там, да как там, перевалил он через Урал и устроился в Коми АССР, в Печорскую экспедицию по поиску нефти. Решил испытать свою способность — обнаруживать нефть на глубине. Принять-то его приняли на должность бурового мастера, но для проверки послали запрос, что за человек перебежал:

— От добра добра не ищут! — говаривал начальник экспедиции.

А пока Пал Иванович собутыльничал с Рафом и Шурой. После второй бутылки он стал рассказывать про свою необыкновенную способность. Шура попытался перевести всё на шутку:

— А говорят у вас там, в Тобольской области ханты прячут от властей Золотую Бабу. Её ещё с турецкой войны привезли волонтёры, а вообще она принадлежала Александру Македонскому!

Раф оборвал его:

— Человек дело говорит, а ты ему истории Тома Сойера рассказываешь!

Но Пал Иванович не стал возражать:

— Да, говаривают люди. Но эту Золотую Бабу не видел никто. Очевидцев нет. И снежный человек, говорят, там бродит. Но его даже не сфотографировали. Говорят, что если кто дорогу этому — зовут его «хозяин тайги» — перейдёт, тот с тайги не вернётся! Но это всё легенды. Устное творчество. А в случае со мной — это факт. Для меня, по крайней мере.

Пал Иванович был человек с апломбом, орденоносец всё-таки! Поэтому он прибавил обороты:

— Я вам-то ничего доказывать не собираюсь. И никому не собираюсь. Мне этого не нужно. У меня до случая с молнией всё было хорошо и красиво. Мне — почёт, дети устроены!

— Так, а чего вам не жилось дальше? Время бы подошло, получили бы пенсию персональную, как у министра. Жили бы себе на даче, гнали бы самогон и нянчили внуков!

— А вот распирает меня эта способность. Ничего поделать с собой не могу! Против моей воли толкает обнаруживать залежи нефти в недрах! Я и пить стал из-за этого больше обычного. Думал, заглушит. Отпустит.