Сергей Кравченко: Крестный путь

Еще одна досада, — ты себе хоть лоб разбей, а, если твои соседи посреди поста намазывают водку на селедку, то и тебе пропасть под бомбами. Ответственность по пункту 1 у нас коллективная! Собирай-ка, брат, рюкзачок и драпай на гору Афон. Ее точно бомбить не будут.

Пункт 2. Здесь перечисляются популярные грехи, от упоминавшихся чихания и доверия приметам — до любимых наших блуда, запоя, обжорства, взяточничества, скоморошества и игры на музыкальных инструментах.

Между прочим, Феодосий приводит простой способ вхождения в контакт с Сатаной. Нужно зайти в церковь, вспомнить вчерашний анекдот и разулыбаться на всю литургию. Сатана, — он, оказывается, в церкви дежурит неусыпно, — видит оскаленную рожу среди постных ликов и очень радуется: «припадает окаянный дьявол и внушает нам творить смех». Твоя дурацкая улыбка мгновенно прорывается безудержным хохотом.

Смех, шепот, непристойные манипуляции в церкви конкурируют по грешности с нашим национальным промыслом — пьянством. Святой очень сетует на это зло и взывает к пастве с укором, рассказывает историю, в которой выглядит свидетелем. Будто бы явились к Богу ангелы и доносят сладким хором, что посылал ты нас, Господи, отучить православных от пьянства. Мы старались, из перьев лезли, но смогли отучить только от самого сурового, массово-запойного пьянства, — это когда вся деревня приползает к заутрене на карачках и вплетает в «Отче наш» похмельную отсебятину: «Мед насущный даждь нам днесь». А от «пития» вообще отучить русских никак не получается. Короче, ангелы пришли с повинной.

Бог нюхнул рукав и объяснил недотепам разницу:

— «Иное — пьянство злое, а иное — питие в меру, и в закон, и в приличное время, и во славу Божью!».

Ангелы порхнули передать нам это толкование через посредников — церковных и монастырских святых отцов, а в это время с другого боку небесного терема другой верховный Князь натаскивал своих серых, как им разрабатывать винно-водочную тему.

— Значит так, пацаны, идите, «научайте христиан пьянству и всем делам моего хотения», — Князь дернул бородкой, золотой обруч с платиновыми рогами съехал на его затылок и звякнул о рога настоящие — костяные.

— Кто не въезжает в «мои хотения», — спроси соседа. Я вам десять раз про одних и тех же баб рассказывать не нанимался!

Стая шуганула с небес на перепончатых крыльях, скорость которых, как известно, в 3,14 раза выше, чем у крыльев ангельских, перьевых.

Не успели пернатые слететься к святым отцам, как Феодосий обнаружил последних в теплой кожистой компании. Пришлось ему лично объяснять народу разницу хорошего и плохого «пития».

Для пристойной выпивки игумен ввел строгую норму: три чаши и более — ни-ни! Размер чаш праведник наивно не оговаривает.

Тут обнаруживается приятный русский фокус. Оказывается, самые богобоязненные алкаши повадились сопровождать выпивку не тостами из кавказской жизни и не анекдотами про Абрама и Сару, а церковными тропарями. Молитвенное пение по их мнению должно смягчать водочный грех. Это, как если бы мы выпивали под тезисы ЦК КПСС к 7 ноября. А что? Как не выпить за успех освободительной борьбы в Лиллипутии и Блефуску?!

Феодосий это святотатство строго запретил и тут же получил тычок в бок и горячее шипение в ухо:

— Что, святой отче, и за здравие Государя помолиться нельзя?

Каверзный гражданин растворился в тени, и Феодосий притормозил:

— «Тропарей за чашами не петь, разве только три: один во славу Христа Бога в начале обеда, другой во славу Пресвятой Девы Марии в конце обеда, третий во здравие государя, а более не позволяем!».

Президентский тост оставлен на произвол выпивающих — то ли после вноса жереных лебедей, то ли после выноса останков свиной хари.

Однако, пьяная компания, подначиваемая клинобородыми летчиками, стала роптать, чего ты нас, отец, утесняешь? Вон сколько придурков, дебилов, шизофреников! — они вовсе слова Божьего не слышат, — иди их поучай!

Пришлось Феодосию разъяснять тонкую разницу между пьяным и дебилом:

— «Бесный страдает невольно и удостоится жизни вечной, а пьяный страдает по своей воле и подвергнется вечной муке. От бесного иерей прогонит беса, а к пьяному, хотя бы сошлися иереи всей земли и сотворили над ним молитву, то не прогнали бы от него беса самовольного пьянства»...

Тут бьют оглушительные литавры, джаз наяривает разухабистый туш, пушки плюют в замоскворецкое небо разноцветным конфети, грохочет радио, полыхает телевиденье! А что! Повод достойный! Найдена национальная идея великой страны, объяснено тысячелетнее недоразумение! Сделаны серьезные открытия теологической науки. Вот они: