Сергей Кравченко - Крестный путь

Осада потянулась противно и тоскливо. Голодали скорее осаждающие язычники, чем богоспасаемые греки.

— На хрен такое крещение — роптали в войске.

Наконец, мы дождались привычного небесного знамения — предательства. Из Херсонеса прилетела стрела с запиской. Человек по имени Анастас указывал врагу на устройство городского водовода. Он утверждал, что водосборные колодцы находятся к востоку от города, оттуда идут подземные трубы, легко перекапываемые за день. Пораженный чудом водопровода Владимир поклялся Небу — источнику стрелы, — что непременно крестится по взятии твердыни.

Обезвоженный Херсонес пал.

На утро после пира победителей Владимир с трудом припоминал вчерашние обещания и продолжал волынить. Он послал гонца в Константинополь с требованием — нет, не крещения, а привычного дела — баб.

— «Ваш славный город я взял; так поступлю я и с вашею столицею, если не отдадите за меня сестры своей, еще незамужней, которая, как слышно, есть у вас».

Оба императора ошалели:

— Так ты хоть крестись! А то как же нам сестренку отдавать на съедение?!

— Крещусь, — отвечал Владимир, ковыряя в зубах, — давно собираюсь, «полюбил вашу веру и ваше богослужение», — «чрез нарочитых своих мужей».

Императоры поверили заочнику и выслали царевну Анну практически на погибель.

Анна приплыла в Херсонес пострадать за родную Грецию, а Владимир продолжал волынку. Теперь он сказался больным на глаза. Типа, я невесты не вижу, как мне жениться? Вдруг она уродка?

Анна приблизилась вплотную.

Владимир ощутил, что не уродка.

Анна попросила убрать лапы, хоть до свадьбы, то есть, крещения.

Еще пообещала Владимиру полное прозрение, если перестанет блефовать. Владимир сдался.

Крещение совершал первосвятитель Херсонский с прибывшей из Царьграда командой. Естественно, Владимир прозрел с первой капли святой воды. Тут он без прищура рассмотрел Анну и заявил, что «впервые узрел Бога истинного».

Дружина в восторге полезла креститься вся.

Историк сконфуженно объясняет нам необходимость захвата Херсонеса добрыми христианскими намерениями. То есть, Владимир морил греков голодом, сшибал стрелами со стен, рубил мечами на вылазках из озабоченности крещением киевлян. Ему негде было взять утвари, икон, хоругвей для массового обряда в Киеве. Вот он и пришел позаимствовать бутафорию у крымских соседей.

Дурь — не так ли? Зато теперь мы можем столь же убедительно оправдать высадку десанта российских ВДВ и захват Севастополя вместе с Херсонесом: нам просто необходимо наполнить нашу православную армию русскоязычными контрактниками. Чем не предлог?

Существует, правда, еще одна версия крещенских событий, которую церковный Историк отметает из-за сомнительного, арабского происхождения, а я привожу из любви к плюрализму. По этой версии, Херсонес был взят не ради церковной утвари, а просто так, — как обычный весенний трофей: надо ж было Владимиру куда-то выступить в сезоне 988 года? И как раз в этом сезоне в Византии случилось восстание Фоки. Поэтому Херсонес подкрепления не получил, а наоборот, в процессе мирных переговоров с русскими Императоры запросили военной помощи. Типа, раз уж мир навеки, так давайте дружить войсками. Владимиру было обидно бесплатно помогать побежденным, и он затребовал царевну Анну. Ее генетическая ценность была действительно высока — пять литров чистейшей императорской крови. Креститься, чтоб не замутить эту драгоценную жидкость нечистым рылом, — тоже естественно. Владимир крестился, — принял прививку из уступки брезгливым византийским эпидемиологам и ограбил (!) церкви Херсонеса. Русский отряд ушел бить Фоку. Анна вылила кровь в святых сыновей Бориса и Глеба. Все логично. Все события на месте, и порядок их более понятен.

Итак, на Руси образовалась официальная церковь, остававшаяся в течение последующих 250 лет — до татар — провинциальной метрополией Константинопольского патриархата. Оттуда присылали к нам весь начальствующий состав церкви. Туда ездили с отчетом и для перемещения по служебной лестнице наши священники. Впрочем, «нашими» они были только по должности. Это все были привозные греческие попы да монахи.

Владимир пригнал из захваченного Херсонеса целую толпу тамошних служителей культа. Вывез кресты и иконы, церковную посуду и одежду, книги, всякую ритуальную мелочь — лампадки, поставцы, подсвечники, церковные кружки. Прихватил живых, не забыл и мертвых — мощи покойных папы Римского Климента и его ученика Фива тоже оказались в русских телегах.