Анри Труайя: Сын неба

— Вы могли бы предупредить моего брата о нашей сделке, — заговорил он.

— Исключено! Вы хотите, чтобы он мне устроил сцену и потребовал аннулировать этот документ? Живым не прощают такую требовательность, которую позволяют мертвым.

Анатоль Филатр попал в ловушку искушения. Раздирающая борьба сталкивала его совесть честного человека с инстинктом семьянина. Потрясенный противоречиями, он желал умереть здесь на месте. Пилат, чудовищный в своем цинизме и спокойствии, сгреб деньги, и стал обмахиваться ими перед носом несчастного.

— Вы представляете, что можно на это купить, Филатр?

Анатоль Филатр почувствовал комок в горле.

— Давайте, — сказал он, — я согласен.

И, схватив деньги, он резко засунул их в карман.

— Вот бумага и ручка, — сказал Пилат с приветливой улыбкой, — Мы сейчас материализуем нашу маленькую погребальную ипотеку. Вы напишите завещание и спрячете его в бумажнике у себя, чтобы его могли обнаружить…хм… вовремя. Конечно, у меня останется копия. Итак, пишите: «Я прощаю своему брату…»

Анатоль Филатр, сгорбившись, склонив голову набок, писал под диктовку Пилата, повторяя каждое слово, как школьник:

«Я… прощаю… моему…брату…»

Время от времени он останавливался, вздыхал и шептал:

— И все-таки…все-таки…!

* * *

Анатоль Филатр открыл дверь своего скромного жилища с предосторожностью неопытного грабителя.

— Вот и ты! — воскликнула жена громким голосом, — Уже восемь часов, и твой ужин остыл!

— Да, но я не терял времени даром!

И он поцеловал в лоб свою жену Матильду, существо бледное и тощее, голову которой как будто законсервировали в уксусе. Четыре сопливых малыша окружили их, они были худощавые и очень шумные.

— В доме хоть шаром покати, — нудила жена.

— Не отчаивайся, Матильда! Пока ты вместе с Анатолем Филатром все будет хорошо!

— Знакома мне эта песню!

— А, может быть, и нет! — пошутил он.

Но душа его была подавлена случившимся. Медленно и торжественно он вытащил из своего портмоне пять банкнот по сто франков и положил их на стол.

— Сегодняшний заработок, — сказал он.

Жена и дети кинулись на купюры.

— Откуда?

— Гонорар за удачную игру, — отозвался он горестно.

— Прекрасно! — воскликнула Матильда, — Филипп, сходи в магазинчик, Огюст, — за хлебом. Тереза, — за ветчиной, Мартина…

Через десять минут все заказанные продукты были на стол, и ужин начался в веселом шуме вилок и челюстей. Сын неба смотрел на тарелки с едой, наполненные стаканы и думал о том, что за эту семейную трапезу, он заплатил своей жизнью. Да, эти хлеб, вино, ветчина, сыр, это он сам, его жертвенная плоть. Каждый укус он чувствовал на своем теле.

— Ешьте, ешьте, мои детки! — повторял он, глотая слезы.

— А ты, почему не ешь? — ворчала Матильда, — Тебе нужно особенное приглашение?

Анатоль Филатр поднес кусок хлеба ко рту, но отвращение сжало его губы, как будто он занимался чем-то противоестественным.

- * * *

С этого дня для Анатоля Филатра началась двойное существование. Он взял напрокат смокинг для роли «элегантного статиста» и снимался вот уже неделю в сценах ночных кабаре Монмартра в стиле тридцатых годов. Но каждый вечер, возвращаясь из студии, он проходил мимо бюро ритуальных услуг. Хозяин стоял на пороге и, как всегда, следил за его приближением с неприличным плотоядным выражением. Когда Анатоль Филатр проходил мимо, Пилат, еще более важный, розовый, бородатый, напыщенный как никогда, улыбался во всю ширь бороды и говорил:

— Ну что, Филатр, как вы себя чувствуете?

Эта фраза, произнесенная другим, была бы проявлением вежливости. Но из уст Пилата она звучала жестоким намеком, ставила Филатра на свое место, напоминала о сделке между ними. «Как вы себя чувствуете?» Означало: «Не изволите ли вы умереть вскорости, чтобы я смог вернуть свои пятьсот франков?».

Смущенный Анатоль Филатр опускает голову и сухо покашливает.

— Так себе, — стонет он, — кашляю постоянно, и в боку покалывает….

— Пока чувствуешь бока, значит смерть не под боком, — каламбурит Пилат.

Анатоль Филатр, измученный таким сарказмом, пожимал три коротких и мягких пальца, которые ему протягивал Пилат и продолжал свой путь, сгорбленный и опустошенный. На следующий день его мучения опять повторялись в то же время и при тех же обстоятельствах.

Сын неба был честным должником, но сейчас он не в состоянии оплатить долги. Он обналичил ничем необеспеченный чек. Превратив свою кончину в деньги, он стал ожидать смерти. Ему кажется, что Пилат теряет терпение и возмущается его стонами и изнуренного видом, хочет, чтобы ему заплатили как можно быстрее. Пилат, беспощадный в делах, чувствует, что этот доходяга ускользает от него. И Анатоль Филатр проявлял изобретательность, придумывая каждый раз новые уклончивые ответы.