Алан Силлитоу - В субботу вечером, в воскресенье утром

Бренда принялась протискиваться к карусели, а Артур попытался еще раз отыскать взглядом Дорин, но ее уже унесло в море покачивающихся голов и бумажных шляпок.

С вафельным мороженым в руках, они все трое дошли до Пирожной просеки и, толкаясь, приплясывая, непрестанно смеясь, двинулись вперед, подхваченные колыхающейся живой лентой, Бренда шла первой, следующей — Винни, ухватившаяся за талию сестры, и в самом конце — Артур, хватающийся за все, что попадалось под руку. После Пирожной просеки он предложил пройти к большой деревянной башне, с самого верха которой сбегал вниз желоб, достаточно отполированный для того, чтобы беспрепятственно по нему промчаться, и надежно укрытый с обеих сторон, чтобы не дать людям, летящим как птицы через палатки и ларьки, сломать себе шею. Прихватив подушки, они вошли в башню и ощупью двинулись наверх по узкой деревянной лестнице. Снаружи доносилось монотонное шуршание и свист воздуха, рассекаемого летящими вниз любителями острых ощущений.

Поднявшись наверх, они сразу — дверей там не было — вышли на площадку, и Артур первой отправил вниз Винни.

— Не толкайся, — взвизгнула та, — я никуда не тороплюсь, — и исчезла из поля зрения. Бренда последовала за ней. Артур опустился на подушку, ожидая, пока следующий в очереди подтолкнет его. Он видел огни, и крыши палаток, и людей, чьи ревущие голоса неслись вверх, к небу, слышал трехдневный гул сорока тысяч голосов. Сейчас он ощущал себя королем, наделенным безграничной властью надо всем, куда ни кинь взгляд, надо всем, что находилось внизу, и пока чьи-то ладони не уперлись ему в спину и не толкнули в бездну, прикидывал, сколько отрядов солдат можно составить из этих людей в случае бунта.

Он мчался по гладкому спиралеобразному желобу, кругами спускаясь вниз и с каждой секундой приближаясь к океану, каплей которого вот-вот предстояло сделаться и ему. В этом волнующемся, с неровной поверхностью океане его будут ждать Бренда и Винни, что несколько смягчит силу удара о воду. Отталкиваясь от стен желоба, он попытался увеличить скорость, потом выпрямился, чтобы оглядеться по сторонам, получше рассмотреть нагромождение палаток и огней и всю ту громогласную массу, к которой он приближался, и чем быстрее он спускался, тем отчетливее шум превращался в визг. Его путешествие продолжительностью в одну минуту растянулось, казалось, на целую жизнь, и в голову ему лезло такое количество самых разных мыслей, что лишало его всякого удовольствия. Он возвращался на землю, готовый благополучно соскользнуть с желоба на кучу расстеленных внизу матрасов. Финал был близок, и от этого делалось легче. Ждать остается совсем немного, шепнул ему чей-то голос. Но чего ждать? Последний поворот он прошел на предельной скорости и, уже свободный от всяких мыслей, полностью очищенный, мягко опустился на кучу матрасов.

Винни и Бренда стояли впереди всех. Тут же был Джек в своем рабочем комбинезоне: явно удивленный присутствием Артура, он держал Винни за руку. А справа от Джека пристроились здоровенные бугаи — солдат и его приятель, оба в форме цвета хаки. С побагровевшим от ярости и жажды мести лицом Билл выскочил из толпы с твердым и недвусмысленным намерением придушить Артура на месте. Но не успел он и шага ступить, как Артур заметил опасность и, когда вояка оказался в пределах досягаемости, лягнул его и нырнул в толпу. Последнее, что он увидел, были Бренда и Винни, обе с сокрушенными лицами, последнее, что почувствовал, — соскользнувшую с его локтя ладонь солдата, после чего он наклонил голову и растворился в толпе.

Вечерние прогулки по городу согревали его, даже несмотря на тоску, которую навевал холодный пронзительный ветер. Его путь лежал между стандартными двухэтажными домами, на крыши которых выходили округлые, похожие на соски свиноматки, дымоходы, отправляющие в холодный лоток зимнего неба тепло и клубы дыма. Звезды вели стрельбу со снайперской точностью, вновь и вновь выбирая цель в бойницах облаков. Зима — хорошее время для хранения тайн, любая темная улица похлопывала его по плечу и становилась другом, и немигающий глаз каждого газового фонаря освещал ему путь. Дома выстроились рядами, по ранжиру, каждый со своею мерой надежности. Те, что стояли поглубже, подальше от дороги, были уютнее — благодарные беглецы, укрытые от суровых ветров, несущих с собой дожди с гор Дербишира и снег с пустошей Линкольншира. Серые струи дождя разбивались о сточные трубы и сбегали по тротуару в канавы, напевая сладкую песню, и неважно, слушал ли ты ее, сидя подле горящего камина, пробирался ли под дождем в паб или кино, а может, спешил на тайное свидание туда, где уже расстелена кровать чьей-то бойкой женушки. Артур даже сигарету изо рта вынул, захваченный головокружительной игрой с опасной картой на руках — тремя тузами — и чувствуя после каждого удачного маневра, ведущего из постели Бренды в постель Винни и наоборот, что в одну кромешно-темную ночь флеш-рояль останется внизу колоды.