Алан Силлитоу - В субботу вечером, в воскресенье утром

— Простуда прошла? — Он тут же одернул себя: может, переигрывает?

— Не было у нее никакой простуды, — с некоторым неудовольствием сказал Джек. Обычно он смотрел мимо того человека, с которым разговаривал, на пустые столики, на автоматы, выстроившиеся вдоль голой стены.

— А я вроде от кого-то слышал, что простудилась. — Он попросил хозяина принести две пинты пива — одну для Джека, другую для себя.

— Спасибо. — Голос Джека немного потеплел. — Только много мне нельзя, а то еще засну на работе.

Сейчас, сидя рядом с Джеком, после всего того, что было с его женой в лесу, Артур испытывал такое множество разнообразных чувств, что затруднился бы определить, какое из них главное. И еще — когда столько мыслей лезет в голову, не знаешь, что и сказать. Он решил поинтересоваться детьми, хотя снова показалось, что, может, пережимает.

— Все в порядке, — сказал Джек. — Старший скоро в школу пойдет. Бренде полегче будет.

Этот хорошо, подумал Артур и не удержался от того, чтобы не высказаться вслух. После чего сделал большой глоток пива.

— Да, на себя останется побольше времени, — согласился Джек.

— Не пиво, а моча, — громко пожаловался Артур в надежде вовлечь любителей пошвырять дротики в какой-нибудь легкий разговор и отвести его подальше от Бренды и детей. Странно, подумалось ему, когда общаешься с человеком, с женой которого трахаешься, все время тянет говорить о ней. Впрочем, тут же пришло ему в голову, добрую половину разговора Джек берет на себя. Так что вину они делят поровну. Выходит, все же что-то ему известно, мрачно подумал Артур.

Игроки не проглотили заброшенный им крючок, и он остался один на один с Джеком, с плотной массой его серого вещества, и это начало его раздражать, так что он едва ли не пожалел, что не сел на один автобус с Брендой и не поехал к ней домой. Они заговорили о рыбалке, Артур заметил, что надеется на скорую оттепель: тогда в воскресенье утром можно будет сесть на велосипед и поехать в Котгрейв или в район Труэл-Бридж.

— Туда зря не прокатишься, — сказал он, — рыба клюет, словно толпа голодных черномазых. Сама норовит на крючок попасться. Стаями ходит. Я знаю местечко, где есть старые печи для обжига извести, там можно укрыться, если пойдет дождь.

Но Джек, в отличие от рыбы и подобно метателям дротиков, на крючок не попался. Да уж, точно, просто так его не разговоришь. Артур крикнул, чтобы принесли еще пару пинт, но, как выяснилось, чем больше Джек пьет, тем реже открывает рот, чтобы сказать что-нибудь.

— Эй, старина, да что это с тобой такое? — громко воскликнул Артур, перегибаясь через стол и похлопывая его по плечу, как часто делал на работе, когда Джек, наклонившись над скамейкой, натачивал чью-то дрель. — Чего захандрил? Вид у тебя такой, будто на уме что-то.

Вот это были явно верные слова, потому что Джек, впервые за весь вечер, улыбнулся, и с лица его мгновенно стерлось озабоченное выражение.

— Да нет, все нормально, — дружелюбно возразил он, а Артур подумал: что, интересно, сказал бы он и сделал, если признаться, как у них с Брендой на самом деле все складывается? И из дружбы, из ощущения товарищества едва не решил так и поступить. Но нет, тут же одернул он себя, это была бы отвратительная шутка, с товарищами так как раз не поступают. И ради чего — позабавиться?

К Джеку вернулось его обычное озабоченное выражение, словно он взвешивал возможные последствия какой-то неприятности — интересно, какой именно, подумал Артур, — а в следующую минуту спрашивал себя, а впрямь ли случилось что-то такое, может, ничего и не было.

Артуру захотелось пожать ему руку и во всем признаться и еще сказать, какой он, Джек, отличный, с его точки зрения, малый, какие у него хорошие мозги, и вообще все на месте, и как скверно видеть его переживающим из-за какой-то чепухи вроде этой, из-за того, что между ними встала женщина.

Но ничего этого он не сказал, а затеял разговор про футбол, и, допивая третью пинту, Джек уже разглагольствовал о том, что на будущий год «Ноттс» выйдет во вторую лигу. Все присутствующие в клубе также внесли в дискуссию свою крупицу знания, а где знаний не хватало, в ход шло воображение. Артуру сказать было почти нечего, и он заказал еще пару пинт, одну для себя, другую для Джека, довольный щедростью, с какой угощает мужа Бренды. При этом он не переставал повторять себе, какой Джек славный малый. Просто не повезло ему, что все так обернулось.

— У их центр-форварда самый сильный удар, и прицел точный, и плевать мне на то, что ты там несешь! — орал не на шутку разошедшийся Джек. Никогда еще Артур не видел его менее озабоченным.