Эли Фрей - Город за изгородью

Кошки чувствуют себя прекрасно. Разжирели, теперь по комнате бегают четыре круглых белых шарика. У нас в доме много мышей – пытаемся научить кошек их ловить. По всем углам пищит бесплатный обед. Но усатые морды мышей за обед совсем не принимают.

Мы как-то поймали мышь мышеловкой – отдали четверке. Они поиграли с ней, но жрать никто не стал. Мы задумались: что делать? И тогда в следующий раз, когда услышали, как захлопнулась мышеловка, выудили мышь и намазали ее паштетом. Мышь с паштетом пошла на ура. Четыре усатых морды стали просить еще. У нас образовался слаженный тандем – Архип ловит мышей, а я мажу их паштетом. Мы надеемся, что таким образом все-таки когда-нибудь научим котиков самостоятельно охотиться на мышей.

Завтра моя операция, постараюсь как можно скорее написать тебе после нее.

Я тебя на букву Л.

Твой Кит».

Я отправляю ей письмо. Тут же пишу еще одно, Архипу.

«Привет, друг.

Если ты читаешь это письмо, значит, что-то пошло не так. Операция не прошла удачно, и, возможно, я сейчас уже умер или нахожусь в коме. Если я нахожусь в коме или стал овощем – ты знаешь мое желание. Меньше всего на свете я хочу быть ничего не соображающим недосуществом, которое высасывает из близких их время и силы. Ты знаешь, что нужно сделать – вы с мамой должны дать согласие на то, чтобы отключить питание.

Я обещал тебе бороться, и я боролся, как мог. Теперь я устал – от меня больше ничего не зависит.

Наверное, вы сейчас все рыдаете, молитесь богу либо черту – вдруг кто-нибудь из них может помочь?

Я не хочу, чтобы ты слишком много думал обо мне, хочу, чтобы ты продолжал жить дальше. Я прошу тебя первое время помогать моей маме – правда, я думаю, что она справится. Она пережила смерть любимого сына. А уж смерть нелюбимого как-нибудь точно переживет. Понимаю, это мрачная шутка, но по-другому шутить я не умею. Помоги ей справиться с очередным горем. Можешь попросить ее связать для тебя свитер – вязание ее успокаивает.

Однажды приедет Ханна… Я уверен, что она приедет, несмотря на то что меня больше нет. Я хочу, чтобы ты приглядывал за ней. Хочу, чтобы ты стал ее другом. Ты хороший человек, Архип. Я могу доверить тебе даже свою собственную никчемную жизнь. Я доверяю тебе, как себе. Верю, что ты можешь стать для Ханны хорошим другом.

Скажи Бобру, что мне жаль за все. И что да, я – дерьмо. И помирись уже с ним, наконец. Я вижу, что вам обоим тяжело быть врагами.

Я рад, что меня больше нет. Рад, потому что вы, близкие мне люди, наконец-то свободны от меня.

Построй свою жизнь так, как мечтал. Уезжай из Чертоги – продолжай учебу, купи себе новые рубашки, портфель и часы. Устраивайся работать в какую-нибудь классную фирму. Ты сможешь, я верю в тебя. Но никогда не бросай Ханну, слышишь? С этих пор я хочу, чтобы по жизни вы шли вместе.

Живите так, чтобы я смотрел на вас с небес, а может, выглядывал бы из-под люка в земле, ведущего в ад, и присвистывал от удивления: «Вот это живут люди! Я бы так не смог!»

Я рад, что умер. Ведь теперь твой кит может воспарить в воздух.

Живи за нас двоих, Архип. Это мой приказ.

Я люблю тебя, хоть ты всегда был высокомерным говнюком.

Твой Кит».

Я настраиваю отложенную отправку этого письма, задаю дату и время. Согласно этим настройкам, письмо должно отправиться через неделю – этого времени достаточно, чтобы операция показала результаты. Если все пройдет хорошо, я успею вернуться и удалить письмо. Если нет – оно дойдет до адресата.

Придя домой, я долго разглядываю через карманное зеркальце свой затылок в отражении в настенном зеркале. Щупаю руками. Скоро там просверлят дыру, вытащат кусок черепа, поиграют с моим мозгом и закроют дыру обратно.

Передо мной баночки с краской, я купил на днях растворитель и краски в хозяйственном магазине. Я беру черную и рисую под глазами круги. Закрашиваю нос, на губах рисую короткие вертикальные полосы. В таком виде можно идти хоть на Хеллоуин.

Смерть – вот, кто я сейчас. Не жилец. Будущий призрак.

Вытаскиваю на улицу все банки. Стираю со стены дома злобных монстров – тех самых, которые сидят в моей голове и которых рисую каждый год, прибавляя на стену по одному.

– Идите отсюда, ребята, – говорю я монстрам, замазывая их. – Вам тут не рады. Вы больше не мои гости.

Вместо монстров я рисую на стене огромное синее море.

Я думаю о Ханне. О том времени, когда мы еще не встречались и считались врагами.