Гуго Вормсбехер - Шаг влево, шаг вправо...

Последний этап восстановительного периода нашей литературы связан и с новыми ее большими утратами. Ушли из жизни Андреас Закс, Рейнгардт Кельн, Фридрих Больгер, Эдмунд Гюнтер, Давид Йост, Виллибальд Фейст; значительно снизили свою творческую активность или совсем отошли от литературы престарелые Доминик Гольман, Зепп Эстеррайхер, Карл Вельц; вышел из советской немецкой литературы, уехав в ГДР, Иоганн Варкентин. На смену им в те годы не пришел практически никто.

Как и раньше, в литературе этих лет не было (кроме Р.Вебера) никого, кто мог бы целиком отдаться литературной работе. По-прежнему основные силы литераторов уходили на преподавательскую, газетную, журналистскую работу. По-прежнему не готовились кадры для советской немецкой литературы, и за пятидесятилетним теперь "младшим поколением" в ней не видно почти никого.

Хроническим недостатком нашей литературы стало отсутствие всяческого руководства ею, организационной работы в ней, отсутствие у нее представительства в Союзе писателей СССР. Последний раз наши литераторы собирались на рабочее совещание пять лет назад. Избранная тогда Комиссия по советской немецкой литературе для работы при Правлении Союза писателей СССР числится только на бумаге. Всё это сильно осложняет и без того трудное положение советской немецкой литературы.

Полтора года назад мне пришлось бы закончить свою статью именно на такой ноте. И хотя многие из названных проблем остались по сей день, можно всё же сказать, что в главном положение советской немецкой литературы начинает меняться коренным образом. Я имею ввиду основу литературы — жизнь ее читателей, советских немцев, отношение к их коренным проблемам.

Годы перестройки заставляют пересмотреть многие ранее казавшиеся решенными навсегда вопросы. Пересматривается и вопрос о советских немцах, их положении в нашей стране. Три делегации советских немцев, бывшие в 1988 году в Москве, вновь после 1965 года поставили перед руководством страны и партии вопрос о восстановлении их автономной республики на Волге. Готовящийся пленум ЦК КПСС по межнациональным отношениям, видимо, продвинет этот вопрос вплотную к его решению. Для меня лично его решение — лишь дело времени, потому что нерешенным он оставаться уже не может — если не будет повернута вспять перестройка.

О коренном переломе в отношении к советским немцам говорят и публикации по их истории и сегодняшнему положению, прошедшие в последнее время в центральных газетах и журналах. После сорока семи лет пребывания в "пособниках врага", советские немцы наконец-то предстают опять перед советскими людьми как один из советских народов, вместе с другими испытавший весь драматизм культа личности, трагедию войны, вместе с другими внесший свой немалый вклад в развитие экономики и культуры своей советской родины.

После тридцатилетнего восстановительного периода начался и в советской немецкой литературе новый период. Период, о котором еще несколько лет назад нереально казалось даже мечтать. Процесс перестройки освободил, наконец, советскую немецкую литературу от многих пут и оков, внешних и внутренних, приблизив ее к тому положению, когда литература имеет единственную и неодолимую для писателя узду — узду законов самого творчества, возлагающего ответственность за его результат целиком на самого писателя.

Началом этого периода (хотя для его наступления в советской немецкой литературе было сделано немало за все предыдущие тридцать лет) следует, на мой взгляд, считать публикацию поэмы Вольдемара Гердта "Волга, колыбель надежды нашей" в "Нойес лебен" от 16 декабря 1987 года. Поэма, помеченная датой "1942/43" и местом "Северный Урал", многое добавляет сегодня к тому, что теперь уже известно из воспоминаний трудармейцев о их мужестве в годы войны, о преданности родине, о героическом труде для скорейшей победы над врагом, о неприятии оскорбительных обвинений, сделанных на правительственном уровне, о несоответствии этих обвинений всей истории советских и российских немцев.

Не пой, поэт, о синих струях Волги,

пока вокруг лишь стон глухой тайги…,-

задает автор мощный и четкий настрой всему своему произведению с первых его двух строк. И заканчивает мужественно и упрямо:

И вечно юная надежда говорит,

что скоро будет все опять иначе.

В этой поэме впервые в советской немецкой поэзии открытым текстом была высказана та боль советского немецкого народа, которую пытался я, сдавливая себе горло, прохрипеть почти за двадцать лет до этой публикации в своей небольшой повести "Наш двор", полный текст которой пришел к читателю лишь в середине 1988 года. Поэма В.Гердта открывает, на мой взгляд, новую эпоху во всей нашей литературе. Думаю, если бы он вообще ничего кроме нее не написал в своей жизни, то всё равно бы вошел в нашу литературу, в ее историю достаточно весомо и навсегда…