Гуго Вормсбехер: "Шаг влево, шаг вправо..."

1989-й год для нас, советских немцев, юбилейный: исполняется 225 лет со дня рождения нашего народа. В 1764 году первые немецкие колонисты прибыли, по приглашению царского правительства, из Германии на Волгу, и день их прибытия в пустую заволжскую степь стал днем рождения нового народа на Земле, народа, который сто пятьдесят три года назывался "российскими немцами" и теперь уже семьдесят два года носит название "советские немцы".

В голой степи нашим предкам надо было как-то выжить в предстоящую зиму. Стройматериалов было мало, обещанных домов тем более, поэтому начали с землянок. Прошли годы и десятилетия, пока народ перебрался в деревянные и кирпичные дома.

В конце XIX — начале XX в.в. тысячам и тысячам наших дедов и прадедов пришлось повторить тот начальный этап нашей истории: нехватка земли заставила их перебраться в Сибирь, в Казахстан, в Оренбуржье. В дальнюю дорогу собирались тогда к лету, поэтому на новых местах опять оказались в преддверии осени и зимы, и снова пришлось начать с землянок.

В третий раз (если не считать "раскулачивания") начать с "нулевого цикла" вынуждены были уже практически все полтора миллиона советских немцев в 1941 году, когда, обвиненные Указом Президиума Верховного Совета СССР в пособничестве фашизму, они, за исключением попавших уже под оккупацию, были выселены из европейской части страны и с Волги в ту же переполненную болью, многострадальную Сибирь и в необъятный Казахстан. Это третье начало было самым трудным из всех, потому что люди был уже не званые желанные "гости", не экономическая "надежда" для диких земель, а "пособники врага", и получали не помощь, как раньше, а были при выселении лишены даже собственного имущества.

Видимо, философская спираль развития действительно существует, только наша история внесла в этот закон определенную поправку: процессы повторяются, но не обязательно на более высоком уровне…

Приступая к этим заметкам о советской немецкой литературе, отдаю себе отчет в том, что они никак не могут стать исчерпывающим очерком истории нашей литературы. Такого очерка не было у нас и не будет, видимо, еще долго, несмотря на солидный возраст нашей литературы, в том числе и советского ее периода. Для подобного очерка нужно сделать сначала первый шаг: провести инвентаризацию нашей литературы (чем основательно занимается уже много лет Вольдемар Эккерт). Свою же задачу я как действующее лицо в этой литературе и как редактор литературно-художественного альманаха, через который сейчас идет основной поток советской немецкой литературы, вижу в том, чтобы подготовить контурную карту, причем только послевоенной нашей литературы. Уточнять ее, расцвечивать, определять высоты и глубины — дело будущего. О необходимости такой промежуточной ступени в процессе создания книги по истории нашей литературы мне уже приходилось говорить на страницах газеты "Нойес лебен". [1] Hugo Wormsbecher. Im Anfang war die Tat. "Neues Leben" Nr. 9, 24. Februar 1988

Какой путь прошла наша литература за послевоенные почти полвека? В каком состоянии находится она сейчас? Есть ли у нее достижения и какие у нее трудности? Что нужно для дальнейшего ее развития? — Вот вопросы, на которые надо бы попытаться ответить уже сегодня.

Любое явление представляет собой результат, и чтобы лучше понять его, необходимо знать субстрат, на котором оно возникло, контекст, в который оно вписано жизнью. Наша российско-советская немецкая литература, пусть и возникла почти на пустом месте, все же тоже имеет свой контекст. Она жестко вписана в контекст истории российских и советских немцев, повторяя ее в своих медленных подъемах и сокрушительных падениях; она тесно связана с полной драматизма и трагедий советской литературой; наша послевоенная литература подпитывается, пусть и через почти перерубленные корни, от нашей дореволюционной литературы и литературы 20–30 годов, наследницей и продолжательницей которых она является; и, наконец, наша сегодняшняя литература — литература конца 80-х годов, выросла из мучительно встававшей на ноги послевоенной советской немецкой литературы. Без учета такого контекста, особенно исторического, невозможно понять нашу литературу, поэтому надо бы сначала показать именно этот контекст. Однако задача моя тут несколько облегчается тем, что исторический фон, на котором происходило становление и развитие нашей литературы, в некоторой степени был мною показан раньше, в статье "Советские немцы: проблемы и надежды" [2] Hugo Wormsbecher. Die Sowjetdeutschen: Probleme und Hoffnungen. "Heimatliche Weilen", 1/1988. , а история советской литературы читающей публике известна, конечно, не хуже чем мне, поэтому достаточно будет, видимо, ограничиться кратким разговором о дореволюционной и довоенной литературе российских немцев с тем, чтобы сосредоточиться затем в основном на интересующем нас вопросе.