Сердар Озкан - Сердце розы

Надеюсь в третьем письме рассказать тебе о третьем этапе моего пути к тебе.

Люблю тебя, мамочка.

Мэри.

Диана уже не впервые читала это письмо, но на этот раз немного с другим чувством. Она думала о том. как ее сестра-близнец посвятила свою жизнь поискам матери. Эта не тускнеющая яркость переживаний, постоянная тоска по матери и непоколебимая решимость найти се…

Что ж. возможно, Мэри потому и увлекается фантазиями в своих письмах, что ей легче жить в придуманном мире, чем в реальном. Может, она сумасшедшая, может, просто фантазерка, — этого Диана не знала, зато знала наверняка. что Мэри безумно любит маму… И более того, она умудрилась все эти годы верить, что мама жива. Как раз то, чего не могла сделать сама Диана.

И теперь, когда Мэри была уверена, что наконец встретит ее, мама умерла. А вдруг Мэри еще не знает об этом? Или же, узнав о смерти мамы, она тоже наложила на себя руки, чтобы как можно скорее увидеться с ней.

Тогда, во сне, мама сказала ей, что они встретятся. И вот мир, созданный фантазией Мэри, разрушился, потому что это оказалось ложью. Мэри никогда не встретится с мамой в этом мире.

— Как и я, — беззвучно прошептала Диана.

Матиас закончил работу к полуночи, но оставался в парке до рассвета, безуспешно пытаясь ответить на вопрос, не дававший ему покоя всю ночь. Стоит ли поменять на звание будущей выставки на «Моря Сан-Франциско» или нет?

Море постоянно меняется, и он мог бы снять на лето бунгало где-то здесь неподалеку и работать в парке. Звучало заманчиво, но он долю обдумывал этот вариант. Ему не хотелось терять целое лето плодотворной работы ради отношений. которые все равно долю не продлятся.

Матиас подошел к своему джипу и достал из холодильника две бутылки кока-колы. Это заметил старый попрошайка, который только что проснулся и сладко потягивался.

— Эй, ты, не будь дураком! — крикнул он Матиасу. — Иди сюда.

Художник подошел и молча поставил перед ним бутылку коды.

Это все, что у тебя есть в столь ранний час? — недовольно спросил старик, но все же взял колу. — Я же тебе говорил — большую бутылку темного пива.

— Вы утверждали, что умеете читать по липам.

— Если я сказал, то. значит, так оно и сеть. Но давай сразу договоримся, сынок, — за «спасибо» я не работаю.

— Я вот набросал список из пяти качеств, которые хочу видеть в своей девушке. Он так и называется: «Девушка моей мечты». И представляете, Диана подходит по всем пунктам, кроме первого… Черт, а мне казалось, что я терпеть не могу что-то вычислять и рассчитывать.

— Ну а я при чем, сынок? От меня-то чего надо, давай, говори!

— Я подумал, может, вы мне что-нибудь расскажете о первом пункте, ведь он для меня важнее. чем все остальные вместе взятые.

— И что же ты написал в первом пункте?

— В ней должен быть свет.

— Вот так, да? И какой же свет тебе нужен?

— Тот, которого я еще никогда ни у кого не видел, но сразу узнаю, если встречу такого человека. К сожалению, у нее тоже нет этого света.

— И зачем тебе этот свет, сынок?

— Я пойму, что нашел родственную душу.

— Родственную душу? А что это такое, сынок? Объясни старику'.

— Что ж, попробую. — Матиас кивнул на море. — Каждый день тысячи людей смотрят на это море, и всем оно кажется одинаковым. И только немногие видят его иным. Интересно, кто-нибудь видел в нем горячую пустыню? Или горы?

— Только не это, сынок, — простонал старик.

— Если я однажды скажу, что видел пустыню, глядя на море, или видел морс, глядя на пустыню, поверит ли мне кто-нибудь?

— Ты таки доконал старика. Можешь выражаться нормальным языком?

— Я веду к тому, что для меня родственная душа — это тот человек, который верит мне, даже когда все остальные убеждены, что я вру. Более того, она еще покажет мне песчаные дюны в этой пустыне, которые я не заметил.

— Все, тайм-аут. — взмолился старик. — Значит так. сынок, отныне ты будешь платить глупому старику, если захочешь что-то ему рассказать. Каждое слово, произнесенное без моего позволения, обойдется тебе в доллар.

Матиас улыбнулся.

— Вот что, сынок, мое умение читать но лицам не имеет ничего общего со светом, который ты хочешь увидеть в этой девочке. Думаешь, легко найти свет в человеке? Я видел только раз. У моего брата Джо. Он весь сиял. Год 1962. «Кадиллак». Новенький. Металлик. «Черная жемчужина». И фары у него мощнейшие. Брат стоял в их свете и весь сиял.

Матиас засмеялся.

— Ладно, сынок, тогда к делу. Ты остаешься или уезжаешь?