Персиваль Эверетт - Американская пустыня

Страховой агент даже не стал делать вид, будто узнает Глорию Стрит, сидящую напротив у зеленой металлической конторки. Куда только подевалось его былое все из себя пылкое дружелюбие, с каким, устроившись за столом в столовой Стритов, он составлял и впаривал им свой полис! Зеленовато-голубая рубашка с белым воротником и манжетами и широкий галстук на удивление подходили к худощавой фигуре. Он был высок даже сидя; с виду – этакий обыватель из предместья: губы едва различимы, лицо чисто выбрито. Тут же висела фотография его семейства: пухлая, дебелая блондинка с пятачком-носом и две свинушки-девчушки.

– Итак, чем могу вам служить? – осведомился агент, не отрывая глаз от лежащего перед ним досье. – Миссис Стрит.

– Мне бы хотелось получить страховку за моего мужа, мистер Эйкерз. Полис оформлен на пятьсот тысяч долларов.

Эйкерз рассмеялся.

– Но ваш муж жив.

– Вообще-то у меня на руках свидетельство о смерти, подписанное патологоанатомом, а я так понимаю, ничего больше мне и не требуется.

– Но я сам видел мистера Стрита по телевизору.

– Согласно заключению коронера, он мертв. Банковский чек меня устроит.

– Но…

– Если вы предъявите мне мужа живым и невредимым, я охотно замну это дело. – Глория чувствовала, что ситуацией владеет, и ей это нравилось – слишком долго она была во власти обстоятельств. – Я предпочту скорее мужа, нежели деньги, но, как говорится – либо то, либо другое. Я уверена, что смогу найти адвоката, который мне поможет.

– Вы ведь и сами не верите, что ваш муж мертв.

– Мне известно только то, что коронер – обладающий всеми официальными полномочиями чиновник округа – считает моего мужа мертвым, а я его, представьте себе, нигде не вижу. Может, вы мне его покажете?

Эйкерз тупо уставился на желтое досье, затем еще более тупо – на Глорию. Снаружи солнечные лучи пробивались сквозь облака и струились в комнату; страховой агент прямо-таки взмок.

– Я с вами непременно свяжусь, миссис Стрит.

Тем же вечером Глория, к вящему своему удовольствию и некоторому удивлению, обнаружила под дверным звонком коротышку с длинными, подкрученными вверх усами. Она похихикала про себя: незнакомец абсолютно не походил на киношный образ частного детектива, однако с такой внешностью ничем другим, на ее взгляд, заниматься попросту не мог. Голос у гостя оказался довольно высоким, а руки то и дело тянулись потеребить растительность над губой.

– Меня зовут Горацио Салли, – представился он, вручая потрепанную карточку. – Страховое агентство «Теллурид» наняло меня отыскать вашего мужа.

– Ой, как хорошо, – воскликнула Глория и пригласила Салли в дом. – Пойдемте расположимся в столовой – и спрашивайте меня о чем хотите. От души надеюсь, что вы отыщете Теда.

– То есть вы верите, что ваш муж жив?

Глория рассмотрела вопрос со всех сторон, подумала, не солгать ли, но поняла, что не знает, как именно надо лгать. И тут на ум ей пришла правда, при всей ее абсурдной странности, и Глория ответила:

– Я не знаю, жив ли он. Знаю только то, что хочу увидеть его снова.

Салли кивнул с видом человека, который дает понять, что уже слышал это все, и не единожды.

– Я вас надолго не задержу. – Он проследовал за хозяйкой через прихожую в столовую.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – пригласила Глория.

Салли уселся во главе стола, подкрутил усы левой рукой и постучал по блокноту карандашом, зажатым в правой.

– Ну, сперва несколько предварительных вопросов. Для начала: есть ли у вас дети и сколько? Какого возраста?

– Двое. Девочка двенадцати лет и мальчик семи лет.

Салли все записал.

– Вы их биологические родители?

– Да.

– А где дети сейчас?

– Наверху, с моей сестрой. – Глория глянула в сторону лестницы и полюбопытствовала про себя, а чем они, собственно, заняты.

– Кто-либо из вас состоял в браке прежде?

– Нет.

– Вы с мужем верующие?

– Почему вы спрашиваете? – Глория отъехала на табуретке на пару дюймов от стола.

– Я так понимаю, это означает «нет», – проговорил Салли. – А спрашиваю я, просто памятуя о том, что именно довелось пережить вашей семье. Откуда мне знать – вдруг ваш муж решил, что Господь его не любит, и надумал с собою покончить. Или священникам каким-нибудь позвонил.

– Понятно. Нет, он совсем неверующий. И совершенно не склонен ко всякой эзотерике. Насколько мне известно.

– Он изменял вам, – заметил Салли.

– С чего вы взяли? – спросила Глория.