Богумил Грабал: Слишком шумное одиночество

Еще одним программным произведением Грабала является заглавный для данной книги роман "Слишком шумное одиночество". Различие между двумя этими текстами, лиро-эпическим в первом случае и философски-медитативным во втором, связаны в основном с разным образом главного героя. В "Английском короле" это активный деятель, тогда как в "Слишком шумном одиночестве" созерцатель. Подобно главному герою романа "Я обслуживал английского короля", центральный персонаж "Слишком шумного одиночества" Гантя имеет своего прототипа. Им был упаковщик макулатуры Индржих Пеукерт - коллега Грабала по пункту приема вторсырья в Праге, где писатель работал в 50-е годы. Фигура Ганти впервые появилась в творчестве писателя в 1959 году, в рассказе "Барон Мюнхгаузен". В романе же "Слишком шумное одиночество" Гантя преображается из типичного рассказчика-"пабителя" в "упрямого проповедника бесконечности и вечности" (как охарактеризовал его известный чешский критик Милан Янкович), который с помощью бесконечного "говорения" пытается докопаться до смысла собственного существования. О своих отношениях с прототипом Ганти и об истории создания романа Грабал писал: "... в пункте приема макулатуры мы вынуждены были работать при искусственном свете, так как другого там попросту не было, а напротив находилась пивная "У Гусенских"... в этом подвале от жажды бы вас не спас никакой чай, так что нам приходилось пить пльзеньское пиво с самого утра и до конца смены. Итак, мы выпивали литры пива, а мой Гантя был и в самом деле против своей воли образован, поэтому роман, с которым у меня очень много связано, "Слишком шумное одиночество", я списал с него и добавил туда еще автобиографический миф, так что это оказались две истории жизни, которые я объединил: история Ганти и моя собственная..."

В отличие от романа "Я обслуживал английского короля", "Слишком шумное одиночество" было написано в трех вариантах. Все они появились в 1973-1974 годах и в августе 1976 года были объединены Грабалом под общим названием и переплетены в одну тетрадь. Однако при их сравнении явно заметен "шов", проходящий между ними. В двух первых, например, Гантя говорит о тридцати годах, проведенных в пункте приема макулатуры, а в третьей уже о тридцати пяти; в первом варианте Гантя часто именуется Адамом, в последующих же связь главного героя с библейским "первым человеком" исчезает...

"Слишком шумное одиночество" впервые вышло в самиздате в 1977 году, а в 1986 в машинописном виде появились все три варианта романа. Официально же в Чехословакии "Слишком шумное одиночество" было напечатано только в 1989 году.

Роман, который сам Грабал называл "балладой, обладающей собственным дыханием", повествует об упаковщике старой бумаги. Он "помимо своей воли образован", потому что вместе с бумажными обрезками в прессовальную машину ему приходится класть книги, "полные красивых и глубоких мыслей". Вдобавок Гантя ежедневно уносит домой лучшие произведения лучших авторов, так что в его маленькой квартирке уже скопилось несколько тонн книг. Главный герой вполне доволен своей работой, он даже создал некий собственный стиль прессовки: в каждую новую пачку он кладет раскрытой то книгу известного философа, то сборник стихов великого поэта, то любимый роман... Но неожиданно для Ганти заведующий пунктом сбора макулатуры решает вместо него поставить к прессу молодых людей из бригады социалистического труда, работающих в несколько раз быстрее. Предчувствуя изгнание из подземного "райского сада", где вместе со своим прессом и любимыми книгами он провел не один десяток лет, Гантя решается на самоубийство, которое и осуществляет, ложась под пресс вместе с последней пачкой макулатуры. Примечательно, что самоубийство Ганти представлено автором в двух первых вариантах романа как действительное, а в последнем - как мнимое, переживаемое главным героем в пьяном сне на скамейке в парке после увольнения.

"Слишком шумное одиночество", как и многие другие произведения писателя, буквально пронизано сквозными мотивами. Обозначим некоторые из них. В романе писатель устанавливает параллели между миром людей и миром книг. Книга одушевляется, наделяется собственной жизнью, судьбой и предназначением. Гантя отождествляет свою работу с сожжением человеческих тел в крематории, при нажатии кнопки пресса он словно слышит хруст "книжных костей", воспоминания о кремации матери наводят его на мысль о сходстве печи крематория с гидравлическим прессом, а описание прессовки привезенной из мясной лавки бумаги, пропитанной кровью, создает впечатление, будто кровоточит сама уничтожаемая бумага. По ходу развития повествования книги отождествляются Гантей уже не с мертвыми, а с живыми существами. Его квартира полна книг, которые он принес с работы, ему даже приходится спать под балдахином из размещенных над его кроватью сотен изданий, и главный герой боится, что однажды они, сговорившись, обрушатся на его голову и придавят его собственным весом - так совершится месть "живых" книг за своих сестер, уничтоженных в прессе. В конце же романа, когда Гантя уже знает, что ему грозит увольнение, его отношение к книгам меняется. Он видит в них незащищенных брошенных детей, которых некому спасти.