Барбара Вайн - Книга Асты

Моя мама, как вы знаете, была военно-морским историком и долгие годы являлась профессором университета. Я попыталась понять, почему эти страницы оказались у мамы, и решила, что миссис Аста Вестербю передала их маме, потому что там упоминается «Георг Стаге». В 1963 году, когда мама посещала Англию, она изучала этот инцидент, собираясь издать книгу военно-морской истории Дании. Без сомнения, она упомянула об этом в разговоре с миссис Вестербю, которая и предоставила ей данные по этому вопросу.

Я вкладываю в письмо эти страницы и надеюсь, что они будут вам полезны.

С уважением,

Когда я открывала скоросшиватель, у меня дрожали руки, и это не преувеличение. Мы так долго искали эти страницы и были уверены, что их вырвала Свонни. Нам не пришло в голову, что это сделала Аста. Это казалось невозможным, мы не могли представить, чтобы человек, ведущий дневник, мог уничтожить собственные записи.

Но это вполне в духе Асты. Представляю, как на вечере, который Свонни устраивала в честь Осе Йоргенсен в тот самый день, когда пришло анонимное письмо, Аста разговаривает с датской гостьей и сообщает, что у нее есть нечто интересное для миссис Йоргенсен. Затем она поднимается к себе, чтобы отыскать нужный дневник. В это время Свонни в отчаянии повсюду ищет ее. В своей комнате Аста быстро просматривает тетради в поисках первой. Она не хочет задерживаться, ведь внизу столько веселья и еды. Она уверена, что это записи за июль и август 1905 года, здесь ее замечания по поводу письма тети Фредерике. Найдя нужные страницы, Аста вырывает их. Зачем они ей? Какая от них польза? Все, что она раньше записывала, теперь просто груда никому не нужной бумаги.

Я вспомнила, что Свонни обнаружила Асту и историка в гостиной, они вместе разглядывали копенгагенский королевский фарфор. Страницы к этому моменту лежали в сумочке Осе Йоргенсен, свернутые. Вот так просто рождаются великие заблуждения, которые перерастают в трагедии.

Все страницы были в папке. Они отлично сохранились заботами настоящего ученого, их не касались ни степлер, ни скрепка. Дата на первом листе указывала, что запись сделана на следующий день после дня рождения Свонни, или дня, который считался днем ее рождения. Но четыре предложения перед ней были последними из записи от 26 июля. Она заканчивалась словами «…они должны спросить отца, и это верный способ отсрочить решение на месяцы». А запись от 2 августа была неполной, без продолжения.

Я протянула страницы мужу, и Пол начал вслух переводить их на английский:

Ребенок почти не шевелился сегодня. Так бывает в последние дни перед рождением. Я вспомнила историю, которую прочитала в одной из саг, про Сванхильд.

Я собираюсь назвать дочь Сванхильд.

Я все еще жду, и мне до сих пор не больно.

Я делаю все, чтобы отвлечься, думаю о чем угодно, кроме того, что происходит — или не происходит? — внутри меня. В школе начались летние каникулы, поэтому мальчики дома. Они носятся повсюду и ужасно шумят. Слава богу! Кажется, дождь закончился, и теперь их можно выпустить на улицу.

Вчера Хансине попросила отпустить ее на вечер, и я разрешила. Не хочу, чтобы она суетилась вокруг меня. Но она не вернулась даже к полуночи. Я не могла уснуть и слышала, как она пришла около двух. Может, у нее есть любовник? Так или иначе, мальчики оставались весь вечер со мной в гостиной, и я сказала им, что у них будет сестренка. Я знала, что не ошибаюсь. В этот раз чувствую себя совсем иначе, не так, как прежде, и знаю, что это девочка. Дело только в этом.

В их возрасте не стоит им знать все ужасные подробности. Пусть остаются в святом неведении еще несколько лет. Но рассказывать чушь про аистов и капусту я тоже не собираюсь. Поэтому я сказала мальчикам, что, когда придет время, Хансине пойдет и принесет ребенка. Они засыпали меня вопросами: где она его достанет? Может быть, купит? И тому подобное. Я сказала, что они узнают обо всем, когда подрастут. Кнуд заявил, что не хочет девочку, лучше мальчика. С мальчиком можно играть, а девчонки для этого не годятся. Они потеряли к этому всякий интерес, когда я дала им сумку, полную пустых сигаретных пачек, которые утром принесла миссис Гиббонс. Должно быть, ее муж курит с утра до вечера.

Здесь полно комаров. Я всегда думала, что они есть только в деревне, но они повсюду. Ненавижу, когда они залетают в спальню, и мне страшно ложиться в постель, потому что эти противные насекомые ночью кусаются. Моэнсу они искусали все ноги. Я сказала Хансине, чтобы она смазала укусы камфорным спиртом, а потом вымыла холодной водой.