Барбара Вайн: Книга Асты

На самом деле я уже владею всем этим с момента смерти Свонни. Я хозяйка трех редких ваз, изготовленных в ограниченном количестве ко дню коронации Христиана X. Они белые, разной формы, украшены рельефной короной и рисунком Датской королевской армии, подарены родителям Торбена на свадьбу. Столовый сервиз «Флора Даника» теперь тоже мой, и картина Карла Ларссона, что висит в гостиной Свонни — родители и дети, пьющие чай под березами.

Дневники тоже мои, изданные и неизданные, перепечатанные и рукописные, переведенные и непереведенные. О чем большинство людей в моем положении вспомнили бы в первую очередь. И если бы я осталась в доме Свонни, то очень захотела бы посмотреть их. Но я не знаю, где Свонни держала оригиналы, пришлось бы их отыскать и заняться тем, чего я никогда не делала, — в одиночестве рассматривать их, прикасаться к ним.

Конечно, если бы дневники попали мне в руки сразу после смерти Mormor или даже пятнадцать лет назад, вряд ли бы они что-то значили для меня. Я просто восприняла бы их как заметки старой женщины, которая не претендовала на писательство, а просто любила рассказывать истории. С тех пор они изменились — не только содержание, но и бумага, на которой они написаны, изменилась их материальная сущность. Их почему-то стали свято чтить, будто Первый Фолиант или Вульгату. [6] Латинский перевод Библии, IV век н. э. Вспомнила о дневниках, и сразу захотелось увидеть их. Но решила пока взглянуть на кукольный домик.

Там, где я живу, помимо моей квартиры есть отдельная комната. К ней ведет целый лестничный марш, на двери свой замок с ключом. Прежний хозяин с похвальной честностью сообщил, что находит ее совершенно бесполезной. Даже гостей не поселишь. Чтобы добраться до ванной, пришлось бы надевать халат и тапочки, выходить, подниматься по лестнице и входить в другую дверь. Но я заметила, что найду ей применение. Я решила хранить в ней кукольный домик.

Уже два или три месяца я туда не заглядывала. Чувствуя себя виноватой за такое пренебрежение, я взяла тряпку, спустилась, отперла дверь и вошла в комнату. Стояла ранняя весна, и уже стемнело. Я зажгла свет и захлопнула дверь, чтобы меня не видели другие жильцы, поднимающиеся по лестнице.

В комнате было душно — окна закрыты, жалюзи опущены. На подоконнике скопилось немного черной песчаной пыли, но кукольный домик оказался чистым. Вспомнилась Свонни. Ей было лет десять, когда Morfar начал делать кукольный домик для моей мамы. Я представила, как она наблюдает за его работой, когда моя мама уже спит. Отнюдь не в первый раз мне захотелось узнать, что чувствовала Свонни. Обижалась ли, считала ли себя отвергнутой? Или соглашалась, что уже слишком взрослая для такой игрушки, а маленькой сестренке домик в самый раз?

Первая страница первого дневника была написана за десять лет до начала работы над кукольным домиком, и с того времени записи надолго не прерывались. Пока Morfar старательно выпиливал деревянные панели для обшивки стен, или высекал крошечный каменный камин, или мастерил из кусочков бархата коврики, Mormor записывала все, что считала важным.

Я открыла заднюю стенку кукольного домика и заглянула в гостиную. Два маленьких книжных шкафа, в дверцах вместо стекол поблескивает прозрачная слюда. Они битком набиты книгами. Но я знаю, что там просто нарисованные на картоне корешки переплетов, а настоящая крошечная книга, размером в половину почтовой марки, с бумажными страницами и в кожаном переплете, лежит на консольном столике. Очень искусная работа, но если приглядеться, то видно, что Morfar аккуратно вырезал полудюймовые квадратики из листа тетради — не ее ли? — и скрепил их полоской кожи из лайковой перчатки. Возможно, ее же перчатки. Представляю, как Mormor бранила его. У нее на кукольный домик не хватало времени.

Тем не менее дневники — вырезки из первой, второй или пятой тетради — лежат на этом столике. Страницы пусты, Morfar не был литературно образованным человеком. Я стояла и думала о Свонни, на глазах которой рождался этот шедевр. Интересно, можно ли заказать микроверсию дневников для кукольного домика или это глупо?

Наверху в квартире зазвонил телефон. Автоответчик включен, но я решила подняться. Пока я закрывала кукольный домик, выключала свет и запирала дверь, телефонный звонок прервался, зазвучало сообщение, что меня нет дома, а затем раздался незнакомый женский голос.

Времени эта женщина не теряла — характерная черта редакторов журнала. Слышно было плохо, но, кажется, она интересовалась судьбой дневников после смерти Свонни. Она знает, что не все дневники переведены, и до нее дошли слухи, что некоторые отрывки из первых дневников не вошли в книгу. Буду ли я, как новая владелица, издавать их? В любом случае она перезвонит мне завтра.