Сюсаку Эндо - Супружеская жизнь

— … блю… блю… блю… блю…

Казалось, говорит человек, только шепелявя.

Скворец словно тщился произнести слово «люблю».

— Ну и словечкам научил тебя твой Катакура! — возмутилась Сумико. — Впрочем, чего и ждать от холостяка?

И она возненавидела Катакуру за то, что тот навязал её мужу скворца, пусть даже в рассрочку; за то, что выучил птицу кричать всякие непотребные слова, за то, что и голос у скворца вкрадчивый и шепелявый, как у старого развратника, пытающегося обольстить молоденькую девицу.

От всего этого ей было ужасно противно.

— Вот и всё! — закончила Сумико свой рассказ об утреннем происшествии. — Настроение у меня препаршивейшее! Сидела я сидела, подперев голову кулаками, и надумала поехать к тебе. Вот как я оказалась здесь.

Сумико со своей школьной подругой Норико Татиси сидели на диване. Махонькая комнатка с дощатым полом, тонувшая в полумраке, служила Норико мастерской. Всюду были в беспорядке разбросаны кисти, тюбики с красками, палитры, холсты. На всём лежал слой пыли. Посреди комнаты стояли два маленьких потёртых дивана. Никакой другой мебели здесь не было.

— Как я тебе завидую! Занимаешься любимым делом! — восторженно проговорила Сумико, оглядев мастерскую.

— Есть чему… — возразила Норико.

У неё был низкий, чуть скрипучий голос.

— Скажешь тоже!.. Да моя жизнь по сравнению с твоей — бессмысленнейшая трата времени!.. Как же не завидовать?..

— Тогда разводись, — холодно отрубила Норико.

— Думаешь, это просто? А как я жить буду?

— Заведёшь любовника…

— Глупости. Сил нет. Я и так измоталась. То уборка, то стирка, то за покупками… Куда мне!..

Женщины любят, встретившись со старыми подругами, похвастаться мужем или представить свою семейную жизнь в несколько приукрашенном виде. Водился такой грешок и за Сумико. Но теперь, с Норико, она, наоборот, впала в другую крайность: без конца жаловалась. Впрочем, и тут она каждым своим словом подчёркивала, что вот она, Сумико, замужем, а сухопарая очкастая Норико до сих пор сидит в девках. Она даже заключила свои жалобы такими словами:

— Ох, Норико, не выходи замуж за первого встречного. Не повторяй моих ошибок!

Мужчинам иной раз и невдомёк, какая пропасть лежит между словами и мыслями женщины. Но Норико была женщиной. От этих слов её передёрнуло.

— Гм! — хмыкнула она и спросила: — Кофе пить будешь?

Сумико кивнула. Норико лёгким пинком открыла дверь и вышла.

— Дац-тян! Когда же ты пришёл? — удивилась она, войдя в столовую.

Молодой парень в клетчатой рубашке с насмешливым, даже несколько нагловатым лицом, наклонившись, собирал на столе телевизор.

— Нет, ты подумай, какая мерзавка! — с досадой сказала Норико, ставя на поднос чашки, сахарницу и кладя чайную ложку.

— Надо, сестрёнка, меня слушать. Я же говорю: ставить на лошадей третьего и шестого заезда — верный проигрыш! А ты не веришь…

Парень этот был кузен Норико — Тацухико. — Я не о лошади, а о моей гостье.

— А-а!.. Она, кажется, смазливенькая…

— Когда это ты успел её разглядеть?

— В том-то и дело, что не успел. А вот голос расслышал. Не познакомишь?..

— Нет. Она замужняя, — нахмурившись, сказала Норико и вдруг передумала. — Хотя постой…; Познакомлю, так и быть… Она сегодня повздорила с мужем и, вероятно, рада будет развлечься… Впрочем, не знаю, может, ты не в её вкусе.

Норико явно старалась подзадорить братца. Вообще она не любила таких вещей, но сейчас она разозлилась на Сумико и хотела ей чем-то отплатить.

Тацухико очень удивился. Обычно сестра всегда держалась чопорно — настоящая старая дева. И вдруг такое. Он не сдержал улыбки.

Сумико выпила кофе, поблагодарила и поднялась из-за стола. Норико как бы невзначай сказала:

— У меня в гостях кузен, он может тебя довезти. Правда, у него не машина, а старая развалина.

— Ну, какой ему интерес со мной! Я для него слишком стара.

Женщины вышли на улицу. Сумико увидела перед домом старую помятую малолитражку отечественного производства. Юноша в клетчатой рубашке услужливо открыл дверцу. Вся она была разрисована белыми черепами. Увидев это, Сумико ужаснулась — машина непременно привлечёт внимание прохожих, — но отступать было поздно.

— Это жестоко — навязывать вам старуху вроде меня, — проговорила Сумико.

Юноша, широко улыбаясь, ждал. Сумико села, и дверца за ней захлопнулась.

— Я слышал, оку-сан, вы повздорили с мужем.

— Что ещё вы обо мне знаете?

Парень ухмыльнулся и нажал на стартёр. Машина тронулась с места.