Сьюзен Хилл - Я в замке король

Киншоу подошел к трактору. Его тоже покрыла паутина, она свисала с руля, с металлических ступиц. Киншоу подумал минуту, потом влез на ступеньку и подтянулся. Сиденье было очень жесткое и холодное. Он взялся за руль, и руль влажно поддался пальцам. Передние шины были обляпаны грязью, навозом, давленой соломой. От трактора удивительно пахло – застывшей смазкой и ржавчиной. У Киншоу дух занялся от высоты, он будто оседлал огромного зверя и сделался могучим и сильным. Вот зверь дрожит, оседает, дыбится, сейчас он одолеет ухабы и помчится дальше, дальше в темные джунгли, сметая все на своем пути, и Киншоу станет завоевателем, властелином.

Легкий ветер пробежался по полю.

Киншоу начал слезать с трактора, но тут ранец у него на спине попал в привод, и Киншоу застрял. Он замер от страха, что заденет какой-нибудь рычаг, и сдвинет трактор, и трактор покатит задом по наклону, и сбросит его, и расплющит колесами. Он дергал руль, шарил сзади левой рукой, чтоб высвободить веревку. Он весь вспотел. Наконец его отпустило, и он свалился вперед, на мокрую землю. Он не ударился, только порвалась веревка. Она и так уже врезалась ему в плечи, натирала, толку от нее мало было. Но ничего не поделаешь. Он связал обрывки и немного размял узел, потом закинул ранец за спину.

Он пролез под колючей проволокой и снова оглянулся через плечо, и теперь он видел гораздо дальше, туман постепенно редел. Трактор издали казался куда больше, но зато и обыкновеней. Просто металлический трактор.

Впереди он видел темный сизый ряд дубов и черные провалы между стволами. Он пошел по полю.

Крутая чаща, он думал, не такая уж большая. На дальнем краю она спускается под уклон. Он пройдет ее насквозь и выйдет к кустарнику в балке. За кустарником начинается Барнардов лес, он лег темной звериной шкурой, миль на семь, до другого округа. От него лучше держаться подальше. После Крутой чащи надо пройти кустарник насквозь и взять на запад, через поля и ближний холм. Миль через десять, наверное, он выйдет на дорогу. Он точно не представлял себе, сколько это – десять миль, но, наверное, это не страшно. После Крутой чащи уже все нипочем.

Он сразу знал, что тут никуда не денешься, он же с самого начала знал, он всегда знал, хоть и ломал голову, как бы отвертеться от того, что зудило его. Вот ведь он чего боялся – того, что сидело внутри и вечно толкало делать разные вещи. Крутая чаща. Про нее говорил Хупер. И он пошел и сам ее увидел в тот день, когда за ним ворона гналась. Он потом про нее только и думал. Крутая чаща.

Как Хупер стал подбивать его на слабо идти сюда или войти в рощу за домом, так все и началось.

Но зато где-где, а здесь его никто искать не станет. Если даже они не выбрались в Лондон, если миссис Боуленд и Хупер его хватятся, они сначала пойдут в поселок. Особенно Хупер – он ведь знает, как Киншоу боится леса. Хупер-то все сразу поймет, он сразу догадается, когда не увидит Киншоу за завтраком. Но взрослые к тому времени уже уедут на станцию. Киншоу заторопился по полю. Он вдруг почувствовал себя как на витрине. Здесь высоко, и раз туман рассеялся, его отовсюду видно. Поле видно из дому, а больше всего на свете он теперь боялся, что его найдет Хупер.

Когда он подошел к опушке, солнце встало и уже пробивалось сквозь туман. Было пока очень холодно. Киншоу заметил, что колосья ближе к деревьям объедены и примяты – полукругами. Он не мог понять почему. Он вспомнил ворон.

Легко сказать – войти в Крутую чащу. Это оказалось не так-то просто. Перед чащей был ров, заросший густой травой и сорняками, Над ним шла плотная живая изгородь, вся в шипах. И потом еще колючая проволока. Киншоу осторожно сунул ногу в ров. Нога по колено ушла в зелень. Зелень была очень мокрая. А сверху нависала изгородь, и неизвестно, как через нее пройти. Между первыми стволами он на несколько ярдов вглубь видел лес. Лес был темный, и на Киншоу пахнуло его запахом – земляным, холодным.

Он вылез из рва обратно и стал медленно огибать поле. Туман все редел и редел, трактор он теперь видел совсем ясно и колючую проволоку на другом конце поля. Солнце стало ярче. Он посмотрел на часы. Почти шесть. Ходьбу никогда заранее не рассчитаешь, всегда дольше выходит.

Они там, конечно, уже встали, уже одеваются. Если они его хватятся до отъезда, они вот-вот выйдут его искать, уж не позже чем через полчаса. Он посмотрел в сторону дома, ожидая, что сейчас покажутся вышагивающие фигуры – мама в красивом зеленом костюме и мистер Хупер, длинный и тощий и черный, как ворона.