Александр Смоленский - Заложник

Телефон отключился.

Габри, весь мокрый, будто за стеклом будки стоял не декабрь, а август, не знал, что и думать. Он как вкопанный замер в клетке из четырех стекол и, попросту говоря, забыл, что пора бы выйти на улицу. Душевный покой Габри в течение нескольких минут разговора был разорван в клочья, будто вихрь с моря прошелся над Римом, разогнав на своем пути уже изрядно надоевшую всем декабрьскую облачную муть.

Парня можно было понять: еще сутки назад он исходил сомнениями, не вовлекают ли его в провокацию против премьера, а теперь терзался – не провокация ли это против него самого?

Звонила ему не какая-нибудь шустрая девчонка с пляжа, а, страшно подумать об этом, старшая дочь Президента России. И ей, судя по путаному и эмоциональному разговору, было плохо. Даже скорее всего очень плохо.

Габри побрел назад в офис, и ноги совсем не слушались его. Тем не менее он выбрал более длинный путь, чтобы сосредоточиться. Спустился на квартал вниз, к фонтану Лодочка, постоял пару минут рядом и, завернув за угол, зашел в кафе, где из бокового окна открывался вид на фонтан, площадь Испании и знаменитую лестницу, уходящую к подножию церкви Троицы.

Как Наталья могла подумать, что он забыл ее?

Он вспомнил, как два года назад он, она и ее сестра Марина гуляли именно здесь, на площади Испании. Девчонки весело зачерпывали ладонями воду из фонтана и пытались обрызгать ею Габриеля. В то лето температура доходила до сорока градусов, но никакая жара не могла сбить их неподдельный энтузиазм и радость от встречи с Римом, его всегда загадочными развалинами, бесконечными церквями, фонтанами и фонтанчиками, откуда они жадно пили воду и дурили как дети. Хотя Наташе было уже семнадцать, а Марине – на год меньше.

Порой Габри забывал, что рядом с ним дочки Президента одного из могущественных государств мира, и позволял себе быть самим собой – пижонистым итальянским молодым парнем с постоянным отпечатком собственной значительности и непомерного бремени усталости на лице. Этакий земной итальянский бог в кругу юных нимф.

Как она могла подумать, что он забыл ее?

– Кофе и рюмку ликера, – коротко бросил он официантке, подошедшей к столику.

Что там у нее стряслось? Зачем ему надо срочно лететь в их холодную Москву? Ну почему Наталья не сказала, что прилетит сама?! Как бы это было здорово. На какое-то мгновение Габриеля понесло по волнам чувственных фантазий, но он тут же вернулся к реальностям бытия, вновь вспомнив, что просьба приехать исходила не просто от девушки.

Ну как он, например, может не сказать про это синьору Сильвио? Был бы отпуск, тогда другое дело, а так – просто исключено. Получить бы его благословение да еще личный самолет из его «конюшни», вот это было бы здорово. Плодотворная идея так захватила Габри, что он уже рассматривал ее всерьез. А почему бы и нет?

Странно, но факт – технический вопрос в данную минуту волновал его больше, чем цель, ради которой его звала в Москву дочь российского Президента.

Молодой человек еще в момент их телефонного разговора отмел личные мотивы. Во-первых, два года прошло, и ничего экстраординарного не случилось. Во-вторых, если это личное, то корни уходят в ее семью. И наконец в-третьих, возможно, это политика и ей нужен синьор Берлускони, а не ее близкий друг в Италии.

Сидя за кофе и раздумывая над ситуацией, Габриель все больше и больше запутывался в своих теоремах. То, что ничего ему не понятно, ясно как божий день.

«Правильно я опасался, что этот звонок втянет меня в какую-то мутную историю, – поймал себя на мысли Габри. – Если бы это была не Наташа».

Положив телефон в сумочку, Наташа направилась в соседнюю комнату, но, не найдя там подруги, заглянула на кухню. Ее драгоценная подружка Светка резала салатный лист и бросала его в большую стеклянную миску.

– Есть будешь? – спросила она, деловито продолжая свое занятие.

– Пожалуй, нет, – секунду поразмышляв, ответила Наташа.

По правде говоря, поесть хотелось, тем более что Светка здорово делала салаты. Они всегда получались такие пряные, обильно политые оливковым маслом и свежим лимонным соком, – одним словом, вкусные. Не то что подавали дома.

– Прямо слюнки текут, – искренне и к тому же чтобы сделать приятное подруге, сказала Наташа.

– Ну что, приедет?

– Приедет, обещал.

Тут она совершенно отчетливо вспомнила их короткий разговор и поняла, что он как раз ничего не обещал. Одно могло успокоить, что Наташа сама не дала ему времени на это, отключив телефон.