Андрей Шамин - Танец на лезвии бритвы

— Рукоблуд пожаловал… — буркнул Шныга — Посмотри, Хозяин, как можно опуститься — из приличной семьи, какие предки! А всё из-за халявы!

— Каждый пристраивается, как может…

— Но не куда попало!

— Раз вошёл в воду не жалуйся на сырость.

— Не можешь пить не суйся в воду!

— Тебя не спросили куда!

Спор разгорелся не на шутку.

"Недолго и до драки! — подумал я, — Брэк!

Спорщики потухли.

— А теперь познакомимся.

Мы представились, и я узнал всю историю. Если коротко — домовому необходим дом. И наш Рукоблуд, тогда его ещё так не называли, не исключение. И вот он сменил много хозяев и так и не остановился ни у кого. А потом попал в бардак. И вот там из домового превратился в карлика Рукоблуда. Как и Шныга он тоже ел эманации, но сексуальные. Так питание и бытие повлияло на сознание.

— А вы куда?

Я смутился — признать себя лунатиком, чего ещё!

— А, так! — нашёлся.

— Пойдёмте со мной. Я вам кое-что покажу, — карлик показал в сторону красноватого мерцания.

— Вообще то у нас свои планы… — пробормотал я — … а хотя… А ладно. Идём.

Мы прошли сквозь переливающийся розовый занавес и оказались в длинном коридоре. Он вывел нас в другой коридор, а тот в следующий.

— Интересно как мы отсюда выберемся? — подумал я.

— Асель тебе покажет, — неожиданно сказал Рукоблуд. — Правда?

— Не называй меня так — ты же… — домовой оборвал фразу.

— Понимаю, — карлик ехидно посмотрел на бывшего собрата.

— Зато я ни фига не понимаю! — буркнул я — надо же было куда то выплеснуть зародыша беспокойства.

— У нас тут у всех по несколько имён.

— Ну, прямо графья!

— Вовсе нет. Истинное имя — суть…

— Власть, Хозяин. Знающий суть может повелевать.

— Магия?

Шныга и Рукоблуд поморщились.

— Мы этого не знаем! — воскликнули они. А Рукоблуд продолжил — Какая разница как это называть. Мы станем слугами узнавшего наши истинные имена! И к тому же мы уже пришли. Смотри!

Карлик величественно простёр руку.

Медленно плавали шары мягко светящиеся золотым светом. Стояли столики, за которыми сидели улыбающиеся люди. Шары иногда касались их голов — тогда по телу струились изумрудные змейки.

От восхищения я не мог проронить ни слова. Шныга тоже замер как вкопанный. Карлик, видимо неоднократно здесь бывавший, бесцеремонно дёрнул меня за рукав — надо отметить, что во всех снах я был одет, не помню точно во что, но что одет это точно. Дёрнул за рукав и говорит — Пойдём.

— Куда… Зачем… — прошептал я — Здесь так чудесно. Ты слышишь? Музыка…

— Идём, идём.

Мы пересекли огромный зал. На самом деле прошли вдоль стены и совсем немного. Я увидел золотые капли, бесшумно падающие сверху — даже задрав голову я не смог увидеть откуда. Тогда я глянул вниз — из пропасти поднимались золотые шары. Очарованный я подошёл к самому краю и протянул ладонь под золотой дождь. Ещё чуть-чуть, ну!

И тут я услышал крик.

Я отшатнулся — правая нога уже зависла над провалом.

— Что ты орёшь как резаный?! Что мне было бы?

Шныга молча показал на карлика. Довольная улыбка на его лице или сама физия, сменилась явной досадой, сквозь которую так и щерила свои клыки злость.

— Голову лучше всего срубать быстро!

Шныга врезал по оскалившейся морде кулаком. Рукоблуд взвизгнул.

— За что ты его так?

— Подлецу было всё к лицу — даже гроб! — Шныга вразвалку подошёл к карлику. Тот попятился.

— Ах, ты, сявка!

— Да ладно тебе. Я сам виноват — полез до этих капель. Ну не сорвался же! Да и что мне будет — я хотел добавить — во сне, но почему-то слово так и не слетело со связок.

— Я, когда на малине жил, навиделся.

— Чего?

— Этого! Идём отсюда!

— Дорогу помнишь?

— Помню.

Домовой ещё раз огрел карлика по спине. Тот крякнул.

— Сделай так, что б я тебя долго искал…

Подул. Р.Б. исчез.

Пока мы добирались, я получил ответы на все вопросы. Оказалось — касаться золотого дождя надо очень осторожно. Люди сидевшие в зале — влюблённые. И как мир многокрасочен, так и любовь имеет множество тонов и оттенков. Коснувшись дождя я мог воспарить к немыслимым высотам.

— Говорят, даже на седьмое можно добраться! — домовой сел и почесал ногой за ухом.

Но можно и загреметь в провал. И тогда торжествуют страсть, жажда обладания, похоть.

— Да откуда ты знаешь…

Шныга только грустно посмотрел мне в глаза.

— О чём думает молодой холостой мужик, когда просыпается? И делает?

Хорошо, что во снах постоянно сумерки — а в полумраке все кошки серы. Лицо так и загорелось.