Андрей Шамин - Танец на лезвии бритвы

Дата из тех, что зарубкой на памяти.

Жизнь не люблю, а живу.

Хотелось бы поймать эту сущность, которая навевает мне мысли о сладости самоубийства и раскрутить хорошенько за хвост.

Критика — это тёплый ветер, ерошащий перья, а злопыхательство — студёный.

Ни пуха, ни пера — поэт после критики.

— Хм, пора спать, а то будет — Петька и мозгоклюй, — Александр Шмелёв у Кузьмича.

Виктор жил в Старой Риге. Довольно приличная квартира. Когда разбогатею куплю такую же. Я нажал клавишу домофона.

— Кто?

— Это Александр.

Щёлкнул замок. Дверь приоткрылась.

— Магия магией, а техникой не брезгует… — пробурчал Вася.

— Когда папуасы первый раз увидели часы, они подумали что там кто-то внутри. Сидели и ждали пока обед вылезет.

Мы поднялись по лестнице, и я постучал в искомый номер.

— Не заперто! — донёсся голос хозяина.

В прихожей мы разулись. Виктор указал на тапочки, стоящие под зеркалом. Мы обменялись крепким рукопожатием и, сопровождаемые хозяином, прошли в комнату.

В воздухе плавали разноцветные дымки — каждый со своим ароматом, в столешнице черного дерева отражался старинный бронзовый подсвечник с алыми свечами. Меблировка состояла из дивана, обтянутого черной кожей и таких же кресел. На диване сидела некая молодая особа — жгучая брюнетка, с весьма неплохими формами. Её тёмно-вишнёвое облегающее макси прекрасно сочеталось с матовой обивкой. Мужчину в кресле я сначала не заметил. Возникло ощущение, что он возник буквально ни откуда — как чёртик из табакерки.

Одет он был во всё чёрное. И, судя по покрою, весьма дорогое. С левого запястья небрежно свисала изящная золотая цепочка, в виде перевитых в страсти змей. Он был тщательно выбрит и пах голубыми лагунами и долларами. Его можно было даже назвать красавцем. Но мне он не понравился. Не оттого что голова его была тщательно выбрита — за время работы в газете я навиделся и бандитов и крутых. Не из-за манер — как раз манерничаньем он не занимался. Не понравился и всё.

— Господа, давайте я вас представлю. Александр, Василий, правильно?

— Ага! — Вася, наконец, перестал поедать глазами даму.

— Ирина, — головка девушки на диване изящно наклонилась.

— Ромуальд. — кресло нехотя скрипнуло.

— Ну вот. Теперь вы представлены. Ирина и Ромуальд нужны для совершенного круга. До полуночи осталось не так и много, скоро начнём.

Хозяин удалился на кухню, и повисла напряжённая тишина. Мы сели на диван. Классное ощущение — словно на облаке паришь. Самое трудное — это найти первое слово. Именно от него многое зависит. И вот мы сидели, сидели и лично мне ничегошеньки в голову не приходило. Ромуальд, казалось, дремал.

— Смотрит, как пасёт, — рот Василия прижался к моему уху.

— Нехорошо шептаться в компании.

— А. Какая компания! У нас деловой визит…

Ирина, потянувшись всем телом, коснулась его плечом.

— Ой, извините.

— Я сама виновата…

Вася смущённо подал ей сумочку — что бы перехватить её в полёте ему пришлось опереться на тугое девичье бедро. Вошёл Виктор, держа в руках поднос с бутербродами и маленькими чашечками с дымящимся кофе.

— Ну-с, господа — приступим к трапезе, как говаривал один мой знакомый камер-юнкер.

Все присутствующие уселись за стол и приступили к ужину. Не люблю я кофе, тем более на ночь, но напиток так благоухал, что рука сама потянулась к подносу. На каждого пришлось всего по паре бутербродов, но, как ни странно, я насытился. К чувству отсутствия голода добавилось полное умиротворение и любовь к ближнему. Даже к бритому под Котовского Ромуальду.

Виктор вынес поднос и быстренько вернулся. Добавил ещё палочек и зажёг свечи. Взглянул на часы.

— До полуночи осталось четверть часа. Пора, господа!

Мы расселись вокруг стола в таком порядке: справа от меня Виктор, влево — Ромуальд, Вася и Ирина. Свет погасили. Свечей доставало осветить только сам стол. Пламя колебалось, отбрасывая ветвистую размытую тень. Алые столбики явно были пропитаны каким то составом. Я первый раз в жизни вдыхал запах огня. Предметы расплывались. Я поймал себя на мысли что ещё немного и я взлечу. Видимо не только я об этом подумал, потому что раздался голос Виктора. Он звучал отовсюду.

— Возьмите друг друга за руки.

Мои крылья соединились с крыльями другого. В голове зазвучало — Две звезды, как в невесомости… Я глянул вокруг — милашка Ромуальд, изумлённое лицо Василия, сосредоточенное Виктора, представил своё, с глазами по пять копеек и чуть не рассмеялся. Попытался привести черты лица в самое аскетичное их расположение, но непослушная улыбка так и растягивала уголки губ. Я сурово сдвинул брови и вспомнил все не выплаченные премии, но зубы продолжали улыбаться. Что б отвлечься я ещё раз пробежал взглядом по сидящим. Ромуальд, довольный как трактор после весенней пахоты, Вася с отрешённым лицом… а где девушка, Ирина? Виктор, таинственно поглядывающий в мою сторону. Неужели она исчезла?! Из закрытой комнаты, квартиры? Но, как и, главное, почему?