Бритта Рёстлунд - У подножия Монмартра

– Сынок, мы должны принять все как есть. Мы не знаем, зачем она делает то, что делает.

– Ты не спросил ее об этом? – удивленно интересуется Амир.

До сих пор Мансебо забывал сказать о том, что сведения о курении Фатимы надо хранить в тайне. Он прикусывает губу, чтобы выиграть время и найти разумное объяснение. Мансебо опасается, что если они это сделают, то Фатима станет осторожнее и он никогда не узнает о других ее привычках и поступках. Мансебо не может также рассказать о своей слежке за месье Бейкером. Амир к этому еще не готов, да и он сам, надо сказать, тоже. Они пока не созрели до полной откровенности.

– Нет, я не стал ни о чем ее спрашивать. Я хочу, чтобы она сама все рассказала. Знаешь, если открывается что-то скрытое, то хочется услышать об этом от человека, которого это касается. Я посмотрю, что можно сделать, чтобы она сама обо всем рассказала. Думаю, так будет лучше для всех нас. Дай мне немного времени, а пока будем молчать об этом, хорошо?

Амир выслушивает отца без возражений, что вызывает у Мансебо удивление, но одновременно и облегчение.

Амир кладет в сумку блокнот и ручки, собираясь в библиотеку. По бульвару идут парижане, направляющиеся на праздничные обеды. Очередь в булочной становится все длиннее, мимо быстро проходят люди с букетами цветов, а некоторые и с собаками. Наверное, все идут в гости к родственникам. Мансебо смотрит на кухонные часы, понимает, что уже довольно поздно, но тем не менее закуривает еще одну сигарету и снова выпускает дым на розовую птичку, в надежде, что сейчас ее крылышки посереют.

Мансебо ощущает силу и спокойную уверенность. Встреча с женой нисколько его не пугает. Рассказав все Амиру, он и сам для себя обобщил ситуацию, а это очень полезно. Все события, как жемчужины, нанизались на нитку, и получилось ожерелье, составившее связную картину. В гостиной плавают клубы сигаретного дыма. По телевизору показывают военный парад на Елисейских Полях. Танки, идущие к Триумфальной арке, – это последнее, что видит Мансебо, выходя из квартиры, чтобы вступить в свое сражение.

Мансебо сидит на скамеечке и раскачивается, пребывая в прежнем задорном состоянии. В его крови снова плещутся гормоны юности, и сегодняшний праздник кажется ему скучным и пресным мероприятием. Квартира в доме напротив, как кажется, пуста. Нет возможности шпионить даже за Тариком – он умчался на скачки. Мансебо заходит в магазин, открывает пачку зубочисток, вставляет одну из них в рот и снова садится на скамеечку. Вдалеке, на бульваре, появляется Фатима.

– Привет, – говорит Фатима, подходя к мужу, который, как обычно, сидит на скамеечке у входа в магазин. – Что, если сегодня мы с тобой где-нибудь пообедаем? Только ты и я. Адель пошла на кружок керамики, Тарик на скачках, Амир сказал, что сегодня не будет ужинать дома. Зачем тратить время и готовить на двоих? Пойдем к пакистанцу.

Этот пакистанец, правда, приехал не из Пакистана, а из Индии со всей своей семьей и открыл ресторан недалеко от бара «Ле-Солейль». Мансебо судорожно глотает воздух. Его юношеский задор сдувает, словно ветром. Он не планировал романтический обед на двоих, и идея не очень ему нравится.

Мансебо неохотно закрывает магазин. Фатима поднимается в квартиру, чтобы оставить там вещи, но очень скоро возвращается.

– Не понимаю, окна что, открылись сами? Ты их не открывал? Мне кажется, что не надо впускать в дом жару с улицы.

Мансебо сразу понимает, что произошло. Амир решил проветрить квартиру, чтобы в ней не пахло табачным дымом, из страха, как бы Фатима не догадалась, что в квартире кто-то курил.

– Нет, я не открывал окон. Спроси Амира.

– С чего бы это он вдруг бросился их открывать?

– Не знаю.

Они идут по бульвару, и, прежде чем свернуть за угол, Мансебо бросает последний взгляд на квартиру писателя и мадам Кэт.

Он напряженно ждет, когда Фатима скажет, как это хорошо, что в ресторанах запретили курить. Мансебо не сомневается, что она очень скоро произнесет эту фразу. Единственное, чего Мансебо не знает, – как ему отреагировать на нее. Он не доверяет даже самому себе. Надо бы рассмеяться, стукнуть кулаком по столу и выложить Фатиме всю правду или, наоборот, расплакаться. Нет, положительно, Мансебо не знает, как поступить в этой ситуации.

Они садятся за столик у окна. Кроме них в ресторане сидит молодая пара и пожилой мужчина, который уже собирается уходить. Фатима молчит и рассеянно просматривает меню, а потом откладывает его в сторону. Она точно знает, чего хочет. Она знала, что закажет, уже в тот момент, когда предложила мужу пойти в ресторан. Мансебо не знает, что будет есть, но зато точно знает, что закажет Фатима. В этом отношении он изучил свою жену, правда, хорошо бы знать ее и с других сторон. Фатима озирается по сторонам, и Мансебо, дрожа от страха, думает о том, что ему сказать, когда Фатима заговорит о пользе запрета курения. Похоже, что через пару секунд он удивит самого себя.