Бритта Рёстлунд - У подножия Монмартра

Тарик держит курс на квартал, где происходят все неприятности. Мансебо видит издали купол Сакре-Кёр и, несмотря ни на что, испытывает прилив счастья. Приступ положил конец страху. Он перестал бояться нападения. Теперь все начнется с чистого листа. Он чувствует, что стал сильнее или, во всяком случае, спокойнее.

Весь квартал Марэ пропах фалафелем. Мы проталкивались сквозь толпу голодных, стоявших в очередях людей. Парижан здесь было, скорее всего, немного, но зато полно туристов, желавших собственными глазами увидеть этот пестрый и многоликий квартал. Я шла в гуще этой толпы, держа ребенка на руках, ощущая свою отчужденность и уязвимость.

Только теперь я поняла, как давно была отрешена от обычного мира. Особенно отчетливо я почувствовала это, когда взяла сына на руки. Он вырос, я видела это по его штанишкам. Для него последние недели, впрочем, были обычными неделями, заполненными детским садом и футбольными тренировками. Едва ли он помнит какие-то события, если не считать поездку с папой в больницу за мамой, которая приехала туда с дедушкой, который упал на кладбище. Я сжала маленькую ручку. Малыш выглядел беззащитным и жалким. Выдержит ли он это посещение?

– Как ты, зайчик? У тебя ничего не болит?

Он покачал головой.

– Правда, все хорошо? Что ты делал в саду? Играл во что-нибудь с Давидом?

Он кивнул. Это было прекрасно – идти с сыном на руках, чувствовать, что я ему нужна, отрешиться от жалости к себе из-за мнимого одиночества, из-за лицезрения умирающего соседа, необходимости хранить какие-то тайны и постоянного чувства страха из-за того, во что я впуталась.

Несмотря на то что в общем-то сама выбрала эту участь, я все же допускала эти грешные мысли. Мы протолкнулись наконец сквозь толпу жующих фалафель людей.

– Можно я нажму? – спросил сын.

Я поднимаю мальчика. Личико его сияет, он нажимает цифры кода, которые я нашептываю ему на ухо. Два раза он ошибся, но меня это нисколько не раздражало. Я держала его на руках, ощущала его тельце, доверчиво прижавшееся ко мне, ощущала запах его волос. Механизм щелкнул, и малыш посмотрел на меня, словно говоря, что теперь неплохо было бы и войти. Я улыбнулась и переступила через высокий порог входа, ведущего во двор. Опустила сына на землю, он взял меня за руку, и мы пошли к дому.

– Похоже, здесь живет садовник.

Он был прав. Везде виднелись цветы, кусты и прочая растительность. К желобу был прислонен старый велосипед, и в его корзине тоже рос какой-то цветок. Сын сразу его увидел. Дверь, ведущая на лестничную площадку, была приоткрыта, и нам, к большому разочарованию сына, не пришлось воспользоваться вторым кодом. Мы вошли в подъезд и поднялись на два лестничных марша. Сначала мне показалось, что женские голоса, которые я услышала, доносились из квартиры месье Каро, и это едва не вывело меня из равновесия, но открылась дверь квартиры напротив, и оттуда выпорхнула женщина в зеленом шелковом платье и с бутылкой вина в руке. Она приветливо помахала нам рукой и скрылась на следующем этаже.

– Она босая, – заметил сын.

Я постучалась и взглянула на часы, желая удостовериться, что мы пришли вовремя. Я уже поняла, что это было очень важно для месье Каро. Из-за двери послышался кашель, звон дверной цепочки, и дверь распахнулась. Месье Каро посмотрел на меня с таким удивлением, словно мой приход явился для него полной неожиданностью, а потом указал рукой на сына, даже не взглянув на него:

– Что он здесь делает?

Если бы это была наша первая встреча, то я, скорее всего, разозлилась бы, повернулась и ушла. Но теперь я знала, что на такие мелочи не стоит обращать внимания. Если начинаешь играть, то надо соблюдать правила. Сын не воспринял комментарий месье Каро как нечто обидное, но, насколько я успела понять этого старика, он хотел показать сыну, что ему здесь не рады.

– Разреши представить тебе месье Каро. Это он заболел на кладбище, и я проводила его до больницы.

Я видела, что сын и так понял, кто перед нами, но сказала это, чтобы поставить месье Каро на место. Эффект был вполне предсказуем.

– Заболел, заболел! Кто был виноват в моей болезни, позвольте узнать?

Он вдруг утратил всякий интерес к тому факту, что я пришла к нему с сыном. Теперь проблемой для месье Каро стала моя скромная персона, и мне следовало с этим смириться. Не дождавшись приглашения, мы прошли в прихожую. Я поправила на сыне футболку и отбросила со лба прядь волос, а потом повесила на крючок сумку. Чтобы дать месье Каро время прийти в себя, все эти действия я проделала тщательно и неторопливо.