Элис Сиболд - Милые кости

Повернул ручку. Вышел на неосвещенное крыльцо. Прикрыл за собой дверь и оказался в саду. Сжал в руках бейсбольную биту и зашептал одними губами: "Тайный способ его убить».

Вышел через сад на улицу, перешел через дорогу и ступил на газон О'Дуайеров, где первоначально Мелькнул тот зловещий огонек. Обогнул неосвещенными соседский бассейн и ржавые качели. У него бешено колотилось сердце, но в голове свербела только одна мысль: Джорджу Гарви больше не удастся погубить ни одну девочку.

Вот и футбольный стадион. Справа, посреди кукурузного поля, но не в том месте, которое мой отец знал как свои пять пальцев (потому что оно в свое время было обнесено ограждением, прочесано вдоль и поперек, перекопано лопатами и бульдозером), он засек рее тот же тонкий луч. Пальцы еще сильнее сжали биту. Он гнал от себя мысль о том, что собирается сделать, но у него столько наболело, что смятение длилось не более секунды.

На подмогу пришел ветер. Он налетел со стороны стадиона, захлопал штанинами отцовских брюк и стал подталкивать в спину. Все прочее отступило. Ветер шевелил кукурузные стебли, маскируя движения отца; теперь можно было смело идти на этот слабый луч. Свист ветра заглушал отцовские шаги и треск сухих стеблей.

В голову лезла всякая чушь, не имеющая отношения к делу: как грохочут по асфальту детские ролики, какой запах был у трубочного табака, который покупал его отец, как пронзительно улыбалась Абигайль в день их знакомства сразу разбередив его сердце, — но тут свет фонарика погас, и поле погрузилось в равномерную темноту.

Сделав еще пару шагов, он остановился.

— Все равно я тебя достану, — сказал он вслух.

Я мгновенно затопила это поле, промчалась по нему всполохами огня, наслала ураганы града и лавины цветов, но ничто не смогло его предостеречь. Из своего небесного заточения я была способна только наблюдать.

— От меня не скроешься, — дрогнувшим голосом произнес мой отец.

Сердце падало вниз и рвалось наружу, кровь стучала в ребра и поднималась к горлу. Дыхание пламенем опаляло легкие, но адреналин тушил этот пожар. Мамина улыбка больше не маячила перед глазами: вместе нее возникла моя.

— Пока все спят, — произнес отец, — с этим будет покончено.

Рядом кто-то всхлипнул. Я жаждала направить вниз прожектор, пусть даже неумело, как случалось у нас в актовом зале, когда луч не сразу попадал на сцену. Столб света мог бы выхватить из темноты скрюченное, сопливое существо, которое размазывало по глазам голубые тени, сучило ногами в ковбойских сапожках и неудержимо писало в штаны. Девочка-подросток.

Она не узнала голос моего отца — столько в нем было ненависти.

— Брайан! — проблеяла Кларисса. — Брайан! — И выставила вперед надежду, как щит.

У отца разжались пальцы, выпустив бейсбольную биту.

— Эй? Кто это?

Оседлав взятый у старшего брата «спайдер-корветт», Брайан Нельсон, огородное пугало, мчался так, что ветер свистел в ушах, и наконец припарковал мотоцикл на школьной стоянке. Естественно, с опозданием: вечно он опаздывал, засыпал на уроках и в столовой, но всегда оживлялся, если листал «Плейбой» или видел смазливую девчонку. Но проспать ночное свидание — это вообще финиш. Впрочем, суетиться не стоит. Ветер, надежный соучастник и защитник в задуманном деле, со свистом щипал его за уши.

Освещая себе дорогу здоровенным фонарем, прихваченным из шкафчика под раковиной, где у матери хранился аварийный набор инструментов, Брайан направился к полю. Тут-то он и услышал вопли Клариссы, которые впоследствии додумался назвать мольбой о помощи.

Сердце моего отца превратилось в камень: тяжестью разрывая грудь, оно погнало его вперед, сквозь ряды кукурузных стеблей, где плакала девочка. Когда-то мать вязала ему варежки; Сюзи просила перчатки — от ледяного ветра сводило пальцы. Кларисса! Эта дуреха, подружка Сюзи! Вечно накрашенная, с тропическим загаром, манерно жующая бутербродики с джемом.

В потемках он сбил ее с ног. Девчоночий вопль забивался ему в уши, заполонял его целиком и отдавался эхом в пустой груди.

— Сюзи! — прокричал он в ответ.

Заслышав мое имя, Брайан припустил что есть духу; сонливость как рукой сняло. По полю скакало пятно света, которое на один яркий миг выхватило из тьмы мистера Гарви. Никто, кроме меня, этого не заметил. Луч ударил ему в спину, когда он затаился среди высоких стеблей, дожидаясь следующего всхлипа.

Но в следующую секунду луч уже попал в цель: Брайан, осатанев, стал оттаскивать моего отца от Клариссы. Он колотил его аварийным фонарем — по голове, по спине, по лицу. Мой отец кричал, хрипел, стонал.