Евгений Федоров - Проклятие

Семья шибко православная, естественно мальчика крестили, как положено, еще грудным принял и уестествил млеко Святого Крещения, крестным был выбран замечательный, бывалый дядя — Феликс Карелин, бывший лагерник, имел четвертную, с людьми ел, широко известный в шестидесятые годы в религиозных кругах, задающий тон, тонкий, обалденный, фантастический прорицатель, глаза — масленые маслины, озорные, остроглаз, прямо в душу вам зырит, словно правильную петлю закидывает, притягивает, примагничивает, исхитряется читать изнанку души, целитель и врачеватель душевных ран, женской истерии, ловец человеков, имеющий особую потенцию толковать Апокалипсис, вообще с ярко выраженными пророчески-медиумическими данными, видевший звезду (о нем, правда, нехорошо говорили Кузьма, Шмаин, Федоров, подло распускали темные, порочащие апокрифы, злобствовали, обвиняли и в воинственной пошлости, и в черной азефовщине, но всё, что они говорили, не точно, а сейчас уже и невозможно проверить, а потому беспочвенно, думается, из зависти, сколько гадостей из зависти мы делаем). Не только душевных ран был целитель крестный, энергично организовал соборование больного ребенка, и после соборования у малыша обнаружились более-менее заметные сдвиги в физическом развитии, обнаружились первичные признаки, мошонка и т.д., может, и не слишком казистые по современным европейским стандартам, но кое-что. А главное — появилась надежда, подсуетились родители, какое-то лекарство достали, заграничное, страшно дорогое, американское, одним из ингредиентов которого являлись гормоны самца орангутанга, уколы, еще уколы, Паша от уколов орал, как резаный.

Не поверите, можно пуститься в пляс, помогло заморское зелье, как на дрожжах стали эволюционировать половые органы, может, дозу лекарства закатили чересчур большую, любя перестарались, передозировка препарата, опять, знаете ли, не слава Богу, не в меру рано проснулся и восстал потаенный враг и губитель, маячит, жуткий, не поддается никакому укрощению половой инстинкт, ребенок воспарял, вошел в раж, начал непрерывно мастурбировать, полюбил это дело до крайности, красноречиво, наглядно, без стыда и совести (какая совесть? он же урод, умственно отсталый), оскорблял естественный стыд сестер, не знали куда глаза девать бедные девчурки, заглядываются на сухостой, невозможный гриб, подосиновик, шапочка красная, несоразмерная, девочки глядят, глядят, интересно, невольно испытывают сексуальное возбуждение, хотя они и маленькие, старшая, уже совсем нимфетка (Набоков), возраст переходный, организм перестраивается, готовится, бутон, того гляди распустится и улыбнется писаной красавицей, вся в мать, в свои 12 лет ловко, махом взбирается на крылатого Пегаса, удивляет интенсивностью, яркостью таланта, она-то смущена больше других, глядит на мятежный подосиновик, ужас священный испытывает, Субчик-голубчик, стой, не балуй, / Девкам моим не показывай… , так-то. Паша уставился на сестренку, готовую заневеститься, наяривает, бабах, преодолен сухостой, первый оргазм, опять за дело принялся, наивная бесстыжесть, детство, рай, голым ходит, ему попку вытирают, а у него новое, интересное занятие взрослого юноши, новой страстью захвачен; как-то ночью тихо прокрался и оказался в кровати старшей сестры, ловок, как павиан, не чета его деду, Алексею, который в лагерных условиях сплоховал, если бы не отдельная кабинка, вообще дело было бы швах, наш-то подосиновик оказался настоящим орлом. Старшая и ахнуть не успела, сонная предрасположенность, самой приспичило, истома, и случился грех между ними, влетели в грех, полюбили грех, может, она свою беду предчувствовала, раннюю смерть; родители, вот уж дураки, не уследили, не доглядели, прошляпили, разделять нужно девочек и мальчиков, братьев и сестер, по блату, по блату, дала сестричка брату . Потом родители рвали и метали, а что оставалось им делать? ну — ходили, куда положено, просили, требовали новую квартиру, чтобы отделить мальчика от девочек, излагали точку зрения на проблему, представьте, получили, многокомнатную, на Малом Гнездниковском переулке, отличное место, самый центр Москвы.

Сколько-то миновало лет, уже не сообразим, годы летят, трагически мелькают, рябит в глазах, как в вакхической карусели, сплошная эфемерность ( Жизнь-то прошла, словно и не жил , — Чехов; у того же Чехова: Слышится отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный. И — трам-бам-бам твою мать, занавес.) Бессмысленная смена поколений, всё исчезает, “от бациллы до слона”, проваливается в какую-то глубокую задницу негра, черная дыра, всё деградирует, не гордое и самовлюбленное становление, а сплошная, огульная редукция, пошлятина, препохабие, движение вспять. Да, не становление, а именно редукция, деградация.