Оксана Робски - Эта-Тета

— Ты не делаешь мне предложение? — спросил я.

— И очень скоро ты поймёшь, что так будет лучше: ты должна прожить свою жизнь. А я — свою.

Я должен был дать ему пощёчину, но в темноте кинотеатра боялся промахнуться.

Я решил, что мне надо выбежать из кинотеатра и расплакаться в фойе, но очень уж хотелось досмотреть фильм до конца.

Я остался.

— Спасибо, — шепнул продавец. Ему было немного обидно, что она так спокойно отнеслась к его словам. Он целый день готовился к тяжёлой сцене, но это только подтверждает правильность его поступка — его жизнь там, дома, где его родная, такая любимая жена сейчас готовит торт Наполеон. Это он её попросил. Сказал, что сегодня у них будет особенный вечер. Потому что сегодня — тридцать лет, как они женаты.

Я расхохотался, глядя на экран.

На какое-то мгновение продавцу захотелось прижать к себе эту равнодушную хохочущую девушку, и всё вернуть, и снова поехать в тот домик, где она будет принадлежать ему, и только ему… Он бросил на неё прощальный взгляд, встал, причём она даже не повернула к нему головы, и вышел.

Я досмотрел фильм до конца и остался на второй сеанс.

Я впервые, с неожиданной гордостью, подумал о том, что мой отец — режиссёр.

Галин жених по имени Коля ворвался в мою комнату как раз в тот момент, когда я сдавал шарики на анализ после усиленной тренировки с гантелями.

Он назвал меня «падлой» и «олигархом» и с размаху ударил по лицу. Я отлетел к стене, смахнув на пол кристалл с показателями уровня шариков. Кристалл раскололся на две части, и Коля нарочно наступил на каждую своими огромными ботинками.

— Но позвольте! — сказал я, потому что не знал, что следует говорить в таких случаях.

Несколько шариков выпало у меня изо рта.

— Она мне всё рассказала! — прорычал Коля, двигаясь в мою сторону.

— Это неправда! — воскликнул я, прячась за занавеску.

— На яхту кататься звал? — спросил Коля.

— Звал, — вздохнул я. — Но это не то, что вы подумали!

Он бил меня своими мощными кулачищами прямо через занавеску, не разбирая, куда.

— Я не буду! — кричал я. — Я больше не буду!

— Конечно не будешь, падла! — Коля не останавливался. — Потому что «будилки» не будет!

— Я вам заплачу! — неожиданно нашёлся я. — За моральный ущерб!

— Купить вздумал! — зарычал Коля и сорвал занавеску с карниза.

Я повалился на пол, не выпуская её из рук. Коля стал бить меня ногами.

— Думаешь, всё купить можешь?! — Он вырвал у меня занавеску и, схватив за горло, поднял на уровень своих глаз. — Думаешь, меня можно купить?!

— Нет, нет, не думаю! — оправдывался я. — Просто моральный ущерб…

Он отпустил руку и я снова рухнул на пол.

— Мне она всё рассказывает, учти, — пригрозил он. — Как ты ей тут прохода не даёшь и золотые горы обещаешь!

— Не обещаю, — слабо возразил я.

— Обещаешь! — угрожающе крикнул Коля.

— Обещаю, — согласился я.

— Ну ладно! — Коля потрепал меня по голове. — Давай деньги!

— Какие деньги? — спросил я.

— Ну за этот, за моральный ущерб!

— А сколько? — Я попытался встать, но не смог удержаться на ногах.

— А у тебя сколько есть? — деловито спросил он.

— Тысяча долларов, — сказал я, и подумал, что надо было начинать с пятисот, всё равно он будет торговаться.

— Давай, — согласился Коля. — И знай мою доброту. Потому что в следующий раз — убью.

Я дал ему тысячу долларов, жалея, что они не фальшивые.

Коля подошёл к моим гантелям и громко хмыкнул.

— Ты всё понял, качок? — спросил он.

— Всё понял, — кивнул я.

— Ну смотри! — В дверях он посмотрел на меня и неожиданно улыбнулся. — Хорошая у меня баба, да? И стихи любит.

Я неопределённо пожал плечами. Этот жест мог означать и «да» и «нет».

Коля вопросительно поднял одну бровь.

— Да, да, хорошая! — поспешно согласился я.

Он удовлетворённо кивнул и закрыл за собой дверь.

Я еле-еле добрался до кровати.

— Что случилось? — спросил Млей, заявившись ко мне поздно ночью.

— Ничего, — гордо ответил я.

— Ты что, подрался? — удивился Млей. Я промолчал.

— Нет, ты подрался! — повторил Млей.

— Коля приревновал ко мне Галю, — сказал я. — Пришлось поговорить с ним по-мужски.

— По-мужски? — Млей недоверчиво оглядел моё тело, всё в синяках и ссадинах.

Потом он увидел на полу раздавленный кристалл.

— А если я заболею?! — заволновался Млей. — Как: я узнаю свой диагноз? Ты не мог поосторожнее обращаться с кристаллом?