Сергей Алиханов - Оленька, Живчик и туз

— Да сам академик Бобылев их и придумал во времена холодной войны. А когда его номерной завод за ненадобностью закрыли и Бобылева прогнали взашей, он на всякий случай все самонаводящиеся головки к себе в гараж перетаскал. Кстати, идея “саранчи” — тоже его. К сожалению, гениальный конструктор так и не успел до конца свою идею реализовать. А как было бы хорошо — где-нибудь в океане всплыла бы подводная лодка “Тайфун” и вместо десятка ракет, которые ничего не стоит сбить, с этой подлодки, как саранча, вылетают тысячи и тысячи самолетиков и каждый самолетик летит в логово врага…

— А не замотает мудила-академик свои самонаводящиеся головки? — спросил Живчик.

— Валерий Валерьевич Бобылев только и ждет случая, чтобы всех разбомбить. Таких патриотов мало осталось!

— Отвечаешь за свои слова? А то смотри — раз у нас пошли серьезные дела, я не только тебе, но и твоей телке обязательно голову сверну! — Живчик решил опять припугнуть фраера.

Но Венедикт Васильевич уже ничего не боялся, поскольку предвидел ход дальнейших событий. Ведь Оленька была единственной слабостью выдающегося конструктора Бобылева, и о чем бы она его ни просила, он никогда и ни в чем ей не отказывал. А тут получается, академик Бобылев будет стараться не ради исполнения оленькиных капризов, а ради спасения самой Оленьки… Венедикт же Васильевич и в мыслях себя с Оленькой не разделял.

— Слюнтяй, поезжай-ка с Веней и сейчас же привезите ко мне этого обдерганного академика вместе со всеми его авиамоделями. Пластида побольше захватите. Сначала Фортепьянова кокнем, потом и за других примемся.

— Который час? Мои часы куда-то подевались… — спросил Венидикт Васильевич, охлопывая себя по карманам

Слюнтяй достал из кармана наручные часы — стальной “Rolex”, ранее конфискованный им у Венедикта Васильевича, и протянул их владельцу, который так неожиданно завоевал благорасположение законника.

Было половина девятого вечера.

— Надо ехать к нему завтра с утра — он с девяти часов будет в “Ремонте босоножек”, — сказал Венедикт Васильевич.

— Где? — не понял авторитет.

— В полуподвале, где обычно с утра бывает Бобылев, есть вывеска “Ремонт босоножек”, — объяснил Венедикт Васильевич, — а где расположен знаменитый гараж академика — я точно не знаю.

— Поезжай к нему домой! — велел Живчик.

— В том-то и дело, что Бобылев как раз и живет в своем кирпичном гараже, — объяснил Венедикт Васильевич. — Жена от него давно сбежала, а дочка выгнала папашу из дома. Но ему не до житейских мелочей. Если кто из вас случайно встретит на улице академика Бобылева, то наверняка подумает, что это какой-нибудь патлатый бомж Кизя. Валерий Валерьевич тип еще тот — на нем вся наша оборонка держалась.

— Ладно, я завтра сам за ним съезжу, — решил Живчик. — А ты Штамповка, пивка попей.

Венедикт Васильевич хлебнул пива, спокойно вздохнул — кажется, пронесло! — и тут же стал раздумывать, как бы ему теперь получше с этой бандитской хазы слинять. “Ауди”, вероятнее всего, придется здесь покамест бросить. А вот деньги, которые у него в бумажнике были… Может, воспользоваться благорасположением Живчика и попытаться вернуть себе не только часы, но и деньги? Пусть Слюнтяй вернет ему две тысячи триста баксов. Венедикт Васильевич улучшил минуту, подобрался поближе к пацану и негромко сказал ему:

— Зеленые тоже гони назад.

— Штамповка! Твои грины у меня, — тут же сообщил ему Живчик, который, оказывается, краем глаза все время за Венедиктом Васильевичем следил. — Слюнтяй пацан правильный, ты к нему не лезь! Как в крови замажешься, так деньги свои назад получишь, плюс еще тысяч пятьдесят гринов тебе подкину, чтобы у тебя интерес к работе появился.

— Я же пока у тебя не работаю! — заметил было опять несколько обнаглевший Веничка.

— Не у меня, а на меня. А кто, вроде Фортепьянова, на меня в нашем районе не работает, тот долго на свете не живет, — объяснил законник.

— Я бы с удовольствием водки выпил, а то денек у меня тяжелый выдался, — сразу же сообразил Венедикт Васильевич поменять тему.

— Сегодняшний день еще не кончился! — заметил Живчик и велел Слюнтяю: — Принеси французской конины, закусь захвати.

Итак, в среду равно в 16 часов 06 минут Оленька Ланчикова спустилась с 18-го этажа Тузпрома вместе с Ророчкой Фортепьяновым прямо в комнате и прямо в гараж, потому что Президентский спецлифт и есть комната. Влюбленные стали садиться в слабо сияющее купе, сладко пахнущее свежевыделанной телячьей светло-голубой кожей. Перед Оленькой распахнулась дверь лимузина, и у нее создалось полное впечатление, что крыло махаона странным образом отделилось от блестящего черного кузова, а потом откуда-то припорхнуло назад и нежно за ними прижалось и притворилось. И словно не по горизонтальной плоскости двинулись они в путь, а вверх, по восходящей, к немеркнущим звездам древнеримской Аппиевой дороги, по восемь рабов с каждой стороны паланкина…