Миранда Джулай - Первый нехороший человек

– Я кое о чем хотел с вами потолковать, – начал он.

– Да.

Он снова рассмеялся.

– Да, вы это, вероятно, уже успели понять. Я раздул невесть что из чего-то, что, вероятно, и не велика важность.

– Оно и важно, и нет, – сказала я.

– Совершенно так – и важно, и нет. Важно для других людей, но не для меня. В смысле, не то чтобы это невелика важность – она громадна, просто… – Он оборвал себя и выдохнул с долгим «фу-у-у-у-ух». Затем опустил голову и сделался очень неподвижен. – Я… влюбился… в женщину, она равна мне совершенно во всем, она проверяет меня на прочность, она заставляет меня чувствовать, она усмиряет меня. Ей шестнадцать. Ее зовут Кирстен.

Первая моя мысль – о Кли, словно она была с нами, наблюдала как обрушивается у меня лицо. Голова запрокинута, хриплое «хе-хе-хе». Я впилась ногтями в ломтик имбиря толщиной с лист бумаги.

– Как вы… – Я попыталась сглотнуть, но горло совершенно перемкнуло. – …познакомились с Кристин?

– Кир – как моч ки . – Он коснулся своего уха – болтавшейся мочки с пучком седых волос, торчавших из отверстия выше. – …стен. Кирстен. Мы встретились на зачетном занятии по краниосакральной терапии.

Хе-хе-хе.

Я кивнула.

– Поразительно, правда? В шестнадцать лет? Она так опережает свое племя. Она, это очень мудрое, очень развитое существо, – из совершенно неподходящего окружения, мама ее – вовсе без царя в голове, с наркотиками связана. Но Кирстен же… – Он страдальчески распахнул глаза. – …выше этого.

Я сделала вид, что отпиваю вино, а на самом деле поместила в бокал слюну, собравшуюся во рту.

– А она чувствует так же?

Он кивнул.

– Она-то как раз и подталкивает нас к консуммации.

– О, так вы, значит, не…

– Нет. Она до недавнего времени встречалась с другим человеком. С нашим преподавателем, вообще-то. Он молодой, гораздо ближе ей по возрасту. По-настоящему прикольный малый – в некотором смысле ей, думаю, стоило бы остаться с ним.

– Может, он ее примет обратно, – предположила я.

– Шерил. – Он внезапно положил свою ладонь поверх моей. – Нам нужно ваше благословение.

В его ладони заключался жар и вес, какой бывает только у настоящих ладоней. И сто воображаемых рук никогда не будут такими теплыми. Я не сводила глаз с его квадратных, первобытных ногтей.

– Я не понимаю, о чем вы.

– Ну, я хочу – и она хочет, но притяжение настолько мощно, что мы почти не доверяем ему. Подлинно ли оно – или это лишь сила запрета? Я ей все рассказал про вас и про наши отношения. Объяснил, какая вы сильная, насколько феминистка и что живете одна, и она согласилась подождать вашего мнения обо всем этом.

Я еще раз сплюнула в вино.

– Когда разъясняли ей наши отношения, что вы говорили?

– Я сказал, что вы… – Он посмотрел на мои покрасневшие костяшки. – …человек, у которого мне многому нужно научиться. – Настойчивым нажимом он втиснул свои пальцы между моими. – И рассказал ей, до чего безупречно вы уравновешены в смысле мужских и женских энергий… – Мы принялись делать незаметную волну, сплетая и расплетая пальцы. – …и поэтому способны видеть все с мужской точки зрения, но вас не затуманивает энергия ян.

Теперь мы уже держались друг за друга обеими руками и смотрели друг другу прямо в глаза. Наша история давила на нас, сто тысяч жизней в любви. Мы поднялись и встали так, что между нами остался всего один жаркий дюйм, ладони прижаты друг к другу.

– Шерил, – прошептал он.

– Филлип.

– Я не могу спать, не могу думать. Я схожу с ума.

Дюйм превратился в полдюйма. Я пульсировала.

– У нас нет старших, – простонал он. – Некому за нами приглядеть. Вы нас наставите, а?

– Но я младше вас.

– Вероятно.

– Нет, так и есть. Я на двадцать два года моложе вас.

– А я на сорок девять лет старше нее, – выдохнул он. – Просто скажите мне, что так можно. Я не хочу, чтобы кто-то, подобный вам, думал, что я… даже произнести не могу. И дело не в ее возрасте – вы же понимаете, правда?

Каждый раз, когда я вдыхала, мягкий купол моего живота давил ему на промежность, а когда выдыхала – мягко отступал. Внутрь, наружу, внутрь, наружу. Дыхание у меня становилось все резче и быстрее, ударное такое дыхание, а Филлип стискивал мне руки. В следующую секунду я затискаю и исследую его своим невинным беспалым животом, трепеща им вверх-вниз. Я шагнула назад.

– Трудное решение. – Я подобрала свою салфетку с пола и опрятно разместила ее поверх несъеденного розового рыбьего мяса. – И отношусь я к нему серьезно.