Джойс Кэри - Из первых рук

— Ну-ну, Сэл, — сказал я. — Нам еще далеко до могилы, и не стоит себя оплакивать. К тому же, насколько мне помнится, у тебя в сундучке припасен фунт-другой про черный день. Надеюсь, до сундучка Фред с сестрицей не добрались?

— Они мне и шиллинга не оставили, Галли. Меня даже похоронить будет не на что. Веришь ли, они вытащили меня из постели, и эта мерзавка Дорис — Бог ей простит — обшарила даже мой корсет. Она выудила из него семнадцать соверенов. А я одиннадцать лет — с тех пор, как умерла бедняжка Рози, — собирала эти деньги себе на похороны. Да что там говорить! Они даже половицы подняли и, конечно, взломали бы сундучок, только Фред испугался, что это уж будет вовсе не по закону. Тогда они оставили сундучок себе — со всем, что в нем было, даже с мамочкиной Библией. Они никогда мне не отдали бы его, если бы не мистер Байлз. Он сам пошел за ним и пригрозил, что высадит дверь и свернет мерзавке Дорис шею.

— Значит, сундучок у тебя?

— Байлз, слава Богу, вырвал его у них. Право, не знаю, перенесла бы я такую утрату. Ты скажешь — это признак старости. Пусть так. Я старуха. Только все равно я не перенесла бы, если б у меня забрали мой сундучок. Ведь он со мной с того самого дня, как я пошла в прислуги — ровно за год до того, когда праздновали юбилей старой королевы {45} 45 В 1897 году в Англии отмечалось шестидесятилетие царствования королевы Виктории (1819—1901), взошедшей на английский престол в 1837 году. , — и никогда мы с ним не расставались. Ни в лучшие годы — хоть Манди и велел убрать его на чердак (стеснялся держать в комнатах кухаркину вещь), — ни потом, когда дела шли все хуже и хуже.

— Насколько мне помнится, ты хранила в сундучке мои рисунки и этюды — те, что я писал с тебя?

Она закачала головой. Я поднял руку и продолжал в быстром темпе. Мне ли не знать мою Сару! Лучше не давать ей лгать, пока она не разберется, что к чему. Потому что потом она сочтет себя обязанной настаивать на своей версии, даже к собственной невыгоде. Женщина с головы до пят. Даже пьяная, она сохраняла чувство чести и твердо придерживалась правила — не менять свое мнение и не сознаваться во лжи... в тот же день.

— Погоди, Сара, — сказал я. — Тут можно кое-что заработать. Тебе ведь не помешают лишние двадцать фунтов?

У нее изменилось выражение лица, и, повернувшись ко мне здоровым глазом, она изучающе посмотрела на меня.

— Конечно, не помешают. Если я смогу получить их честным путем и при этом не расстроить Байлза. Должна же я хоть чем-то платить ему за добро. Только откуда ты возьмешь двадцать фунтов, Галли? Тебе и самому бы неплохо приодеться: ты весь оборвался.

— Объявился покупатель, Сэл. На одну из тех картин, которые, кстати сказать, тебе не принадлежат. Но Хиксон, очевидно, еще тогда внушил тебе, что ты вправе взять себе мои картины. Ну да мы с тобой старые друзья.

— Картины? Какие картины?

— Те, что у тебя в сундучке, Сэл.

С минуту Сара смотрела мне в глаза. Она пыталась выяснить, знаю ли я о картинах или хочу взять ее на пушку. Но я-то сразу понял по ее виду, что сундучок не совсем опустел. Сара никогда не умела притворяться — не давала себе труда. Природа наделила ее блестящими способностями, но она ими пренебрегла. Полагалась на свои чары и интуицию.

— Нет у меня ничего в сундучке.

— Нет? А Хиксон уверяет, что есть. И я точно знаю, что они там были, когда ты ушла от меня и связалась с неким мистером У. По крайней мере рисунки. Ты сама это подтвердила.

— Не может быть, Галли. И потом — разве я ушла от тебя? Это же ты ушел от меня. А что касается мистера Уилчера, я пошла к нему в экономки. И только. Ах, Боже мой, сейчас газ кончится, а у меня, кажется, нету шиллинга.

Она снова заметалась по кухне. И пришла в страшное возбуждение. Еще бы! И картины, и Байлз, который вот-вот нагрянет, и мои намеки на мистера У. Мне стало смешно. Она не выносила, когда я заговаривал с нею о мистере У. Сара клялась, что была в его доме только экономкой. Но она знала, что я знаю, что это не так.

— Странно, что ты забыла о моих рисунках, Сара, — сказал я. — А ведь мы говорили о них как раз в тот день, когда я имел из-за тебя объяснение с мистером У.

— Ах, Боже мой, Боже мой! Так я никогда не кончу с уборкой.

И она — шлеп, шлеп — полезла в погреб. В одной руке — две щетки, колотившиеся о стены, скрипящее ведро — в другой. Тактическое отступление с сохранением военной техники.

Было без десяти одиннадцать, и я знал, что Сара вернется к чаю. Заявись к ней хоть сам сатана, она и то не отказала бы себе в удовольствии выпить утреннюю чашку чая.