Джулиан Барнс - До того, как она встретила меня

Заметь, я не говорю, что у мисс О'Блям потрясные сиськи или лицо Венеры Милосской. Редактор мог бы взъерепениться, не говоря уж о самой актрисочке. А при таком раскладе редактор говорит только: „Э-эй, нужна фотка этой цыпочки“; а девушка думает: „Возможно, это волшебный перелом в моей судьбе — редчайшая заметка, в которой мои сиськи даже не упомянуты“. И вот на следующий день после выхода заметки ты звонишь в Сточную Канаву в Раунде и в конце концов выходишь на Дайлис О'Муфф, говоришь, что будешь на спектакле, так как ты ну просто должен еще раз увидеть ее одухотворенную игру, и как насчет глубоко одухотворенной встречи с вами после спектакля? И едешь туда. Не всегда срабатывает. Однако достаточно часто».

Такой была исповедуемая Джеком система «воздаяния должного» в наиболее примитивной ее форме. Но, кроме того, он любил украшать более серьезные свои тексты тем, что он называл «здравицы и подковырки». Здравицы были моментами припрятанной хвалы его друзьям и героям; подковырки — точками, где он превращал в мусор людей, которых недолюбливал. Так было веселее писать, настаивал Джек. «Обеспечивает дополнительное побуждение, когда чувствуешь, что навытесывал достаточно истин для одного дня».

Грэм встал на колени перед книжными полками Энн. «Собрание сочинений Джека Лаптона» в количестве десяти штук. Пять ему нужны не были; остальные пять, начиная с «Из мрака», он забрал с полки. Чтобы замаскировать возникшее зияние, он с одной стороны сунул Дорис Лессинг, а с другой — Алисой Лури, затем добавил парочку собственных Мэри Маккарти и раздвинул их. Получился полный порядок. Пять романов он унес наверх к себе в кабинет. Таким способом он не проглядывал книг со времен отрочества. Да и в те дни он пролистывал их в поисках секса — в конце-то концов, вы искали ответов в беллетристике, когда родители и энциклопедии вас подводили. Наметанный глаз выхватывал слова вроде «бюстгальтер», «грудь» и «чресла» — они были будто набраны жирным шрифтом. Но на этот раз очевидных ключевых слов у него в распоряжении не было.

Слава Богу, ему не требовалось продираться сквозь первые пять книг Джека. Первые три — «мои линконльнширские браконьерские денечки», как Джек с притворной скромностью охарактеризовал их, — были посвящены тому, что романист назвал «трудами по помещению моих близких на книжную полку». Далее следовали три «романа с сексуальным и политическим конфликтом», последний из которых Грэму предстояло пролистать. И наконец, заключительные четыре, в которых социальные, политические и сексуальные устремления и вины, оживлявшие первые шесть, начисто отмерли, где все персонажи омылись в цинизме, где, по сути, ни малейшего значения не имело, кто делал что кому, как и то, завершались ли эти действия хорошо или плохо, — романы эти приближались к стилизованным комедиям нравов в оправе высокой богемы. Уже скоро, уповал Грэм, Джек превратится в позднего Фэрбенка, что будет не только равно отмщению писателю с репутацией почвенности, но и создаст положение, при котором никто больше не будет ни читать, ни издавать Лаптона. А к тому моменту он настолько замаринуется в собственном подходе, что уже не сможет измениться.

Последний политически-сексуальный роман «Из мрака» был опубликован в 1971 году. В нем, помнилось Грэму, Джек был слегка замаскирован под бородатого младшего министра, который незадолго до выборов вступил в связь с Сарой, привлекательной лоббирующей журналисткой; его десятилетний брак с компетентной созидательницей домашнего очага начал ему приедаться. Вскоре жена узнает о происходящем и начинает шантажировать ипостась Джека: либо откажись от нее, либо я обличу тебя в газетах и устрою так, чтобы ты лишился и своего маргинального мандата, и опеки над детьми. «Джек» готовится бросить вызов условностям, самолично представив свое дело электорату и в суды по бракоразводным делам, но тут Сара самоотверженно вступается за Партию (хотя по иронии судьбы это даже не ЕЕ партия) и за детей (еще одна ирония, поскольку она беременна от Джека, но ему не сказала и намерена сделать тайный аборт). «Джек» в конце концов позволяет убедить себя, что бывают времена, когда принципы должны побеждать веления сердца. После того как Сара героически выдает ему, какие урезывания в сфере социального обеспечения планирует провести ее партия после победы на выборах, он задумывается об участи рабочих семей, о том, насколько для них необходимо его присутствие в будущем парламенте, и наконец соглашается с правильностью ее решения. Однако перед разлукой они в последний раз занимаются любовью: