Мюриэл Спарк - Избранное - Романы. Повесть. Рассказы

Миссис Мортимер сидела во главе щедро накрытого стола, держа наготове серебряный чайник.

— Иди-ка садись возле меня, — мягко сказала она Гвен, — поможешь передавать чашки.

Гвен закурила сигарету и боком пристроилась на указанном месте.

— И тебя тоже донимают этими звонками? — спросила у нее Эммелина Мортимер.

— Меня-то? Да нет, просто не туда попадают.

Миссис Петтигру доверительно сообщила миссис Мортимер:

— Лично я даже в толк не возьму, какие такие звонки. Между нами говоря, по-моему, все это выдумки с первого до последнего слова. Хотят обратить на себя внимание, и только. Как дети малые.

— Что за дивный сад, — сказала Чармиан.

Потом они снова собрались в столовой, где в солнечном свете бледно поблескивал каминный огонь. Генри Мортимер сказал:

— Доведись мне жить сначала, я вменил бы себе в обычай ежевечерне сосредоточенно размышлять о смерти. Я бы, так сказать, сжился с памятью о ней. Такая память жизненно необходима. Смерть, когда она подкрадется, не должна заставать человека врасплох: ожидание ее — залог полноты жизни. Постоянная сопричастность смерти оживляет бытие. Иначе оно теряет вкус: жить без этого чувства — все равно что питаться одними яичными белками.

Дама Летти внезапно спросила в упор:

— Генри, кто этот человек?

— Друг мой Летти, на такой вопрос у меня ответа нет.

Под ее пристальным взглядом ему показалось, что она чуть ли не его и подозревает.

— Летти думает, что это вы, — ехидно сказал Алек.

— Вряд ли, — возразил Генри, — дама Летти заподозрит во мне столько энергии и предприимчивости, сколько выказывает наш незнакомец.

— Все дело в том, — сказал Годфри, — чтобы положить конец безобразию. А для этого нам нужно найти его виновника.

— Я полагаю, — заявила Джанет Джопабоком? — что соображения мистера Мортимера относительно примирения со смертью чрезвычайно вдохновляют и утешают. В наши дни, увы, так легко пренебречь советами религии — примите мою благодарность, мистер Мортимер.

— Спасибо, Джанет, спасибо. Правда, «примирение со смертью» — это не совсем то, что я имел в виду. И, конечно, я уж совсем не собирался давать религиозные советы. Соображения мои сводятся к тому…

— Я восприняла вас в религиозном ключе, — сказала Джанет.

— Спасибо, Джанет.

— Бедный молодой человек, — опечалилась Чармиан. — Может быть, ему одиноко, хочется с кем-нибудь поговорить, вот он и звонит.

— Что ж, Генри, на полицию явно плохи надежды. Видимо, придется все-таки сделать запрос в парламенте, — угрожающе сказала Летти.

— Учитывая вопиющие расхождения ваших показаний, — сказал Генри, — полиция на известной стадии расследования предположила, что хулиганит не один человек, а целая банда. Применены были все известные научной криминологии методы расследования — и пока что совершенно безуспешно. Имелся, однако, постоянный фактор во всех ваших показаниях, а именно слова: «Помните, что вас ждет смерть». Вы знаете, это очень не худо помнить, хотя бы потому, что это чистая правда. Словом, память о смерти — это, я бы сказал, образ жизни.

— Словом, ближе к делу, — сказал Годфри.

— Годфри, — сказала Чармиан, — я совершенно уверена, что всем очень интересно выслушать Генри.

— Чрезвычайно утешительно, — сказала Джанет Джопабоком. — Продолжайте же, мистер Мортимер, прошу вас, продолжайте.

— Да, да, — сказала мисс Лоттинвиль, которой тоже понравились рассуждения Генри.

И миссис Роуз, с видом отрешенным и долготерпеливым, склонила голову в знак скорбного мудрого старческого согласия.

— Принята ли во внимание, — спросил Алек Уорнер, — возможность массовой истерии?

— С телефонным приводом? — удивился мистер Роуз, широко разведя руками.

— Чепуха! — сказала дама Летти. — Массовую истерию мы можем сбросить со счетов.

— О нет, — сказал Мортимер. — Сбросить со счетов мы ничего не можем. В этом вся наша трудность.

— Скажите, пожалуйста, — обратился Алек Уорнер к главному инспектору, пристально разглядывая его, — если бы вас спросили о вашем мировоззрении, вы бы назвали себя мистиком?

— Затрудняюсь вам ответить, поскольку меня никогда не спрашивали о моем мировоззрении.

— И все-таки вопрос в том, — сказал мистер Роуз, — кто же это пытается вселить в нас страх божий?

— И каков его мотив? — сказал Годфри. — Вот что меня интересует.

— Исходя из фактов вопрос о мотиве должен всякий раз становиться заново — сказал Мортимер. — Полагаю, всем нам ясно, что виновник в каждом случае тот самый, кого мы таковым считаем.