Ариэль Бюто - Штучки!

Он вышел один, без багажа, только пластиковый пакет в руке, – и едва не затерялся в толпе обычных прохожих.

– Жерар Корбье, пятьдесят четыре года, – сообщила Элиза.

– А у нас получится? – забеспокоилась Каролина.

– Должно получиться.

Подруги начали слежку. Этот тип хромал, и он ни разу не обернулся, – вот уж не думали, что все окажется до такой степени просто.

Каролина, конечно же, согласилась помогать Элизе, но в глубине души надеялась, что непреодолимые препятствия ждать себя не заставят и им волей-неволей придется отказаться от осуществления нелепых и опасных планов подруги.

Двадцать минут спустя, прокатившись на метро и двух автобусах, они оставили его у дверей никаким туристическим стандартам не соответствовавшего «Hotel Moderne». Что ж, первая часть Элизиного плана прошла как по маслу.

– Если хоть слово скажешь моим родителям – убью! – пригрозила мне Летиция, перед тем как расцеловать в обе щеки.

Она уже собиралась войти в вагон метро, но вдруг, развернувшись, крепко меня обняла. Я услышала, как колотится ее сердце – совсем рядом с моим. Потом раздался сигнал «поезд отправляется», и я ощутила такую же боль, как если бы с моей покрытой пушком руки слишком резко сорвали пластырь.

Я осталась одна на перроне. Купила в автомате коробочку медовых леденцов и вышла на нечистый воздух бульвара Батиньоль. На пути мне попался газетный киоск. Девушки на обложках улыбались или притворялись недовольными. «Лучше бы ее попросили улыбнуться!» – подумала я. Пусть все полюбуются ее ровными зубками, и ямочками, и искорками в глазах. Летиция с надутыми губами нравилась мне меньше, чем с улыбкой. Но разумеется, решать фотографу.

Они никак не могли сговориться насчет сроков: Элиза говорила – два дня, Каролина предлагала неделю.

– Нам надо придерживаться первоначального плана, – упиралась Элиза. – Может, за эту неделю ему еще что-нибудь предложат и он не захочет иметь дело с нами.

– Ну да, конечно! В его-то годы и с его биографией? Не беспокойся, таких чудес в жизни не бывает!

– Нет, я все-таки не понимаю, зачем откладывать? Ты меня бросить собираешься, что ли?

– Знаешь, Элиза, если тебе такое приходит в голову…

Ссориться им было ни к чему. Они решили дать ему еще три дня.

Три дня. Поиски продолжались три дня, и все эти три дня я без конца повторяла то немногое, что мне было известно. Пришлось нарушить обещание и рассказать родителям о встрече с фотографом из агентства Давина. При расследовании выяснилось, что Летиция и в самом деле обращалась туда, в это прославленное агентство, поставлявшее свеженьких девочек. Секретарша узнала Легацию на снимке, но хозяин агентства заявил, что с такими мерками у девушки не было даже половины шанса пройти отбор, ее бы точно не взяли.

Он ошибался. Некий мужчина выудил фотографию моей простодушной сестренки из корзины – именно там суждено было бесславно сгинуть мечтам Легации и нескольких десятков уличных шлюшек. Жерар Корбье. Двадцать девять лет. Уборщик. Ранее ни в чем не замечен, в полицейской картотеке не числится.

Теперь оставалось только ждать. Элиза позвонила ему из телефона-автомата. Сказала, что получила сведения о нем от тюремного инспектора по социальным делам, и назначила встречу у Каролины. Он ничего не заподозрил. Да, он ищет работу, нет, никаких требований насчет размера зарплаты и расписания не предъявляет. Вопросы эти Элиза затронула в разговоре только ради большего правдоподобия – на самом деле ей, разумеется, было глубоко наплевать на запросы этого ублюдка. Говоря с ним, она глаз не сводила с фотографии, появившейся тогда в газетах. Заурядный парень, в такое лицо надо долго всматриваться, если хочешь потом узнать его при встрече, потому что взгляду не за что зацепиться. Безликий. Никакой. Всякий-каждый. Чудовище. Выродок.

Она предложит ему выпить или чашку кофе. Подсыплет яду, потому что у нее не хватит духу взяться за нож или пистолет. А потом отправит его восвояси, и, пока он будет идти по улице, отрава расползется по его жилам. С каждым шагом все дальше. Может быть, он даже и не успеет вернуться в свой «Hotel Moderne».

Каролинина подружка, медсестра, результат гарантировала. Ей наплели, что это для собаки, которая каждый день облегчается на коврике у дверей. Первое, что пришло в голову. Каролина-то теперь понимала, насколько ненадежен их план, но Элиза и слышать ничего не хотела. Только твердила: «Мы ничем не рискуем!» Можно подумать, уже отправила на тот свет не меньше дюжины таких, как он. Да, Элиза твердо и решительно стояла на своем, и Каролина просто не узнавала свою незлобивую подругу: до чего же велико было горе, о котором она столько лет молчала… Всё прорвалось только теперь, когда тот человек отбыл свой срок.