Фиона Хиггинс - Коллекционер стеклянных глаз

— Ха! — воскликнул Боврик. — Так ты хочешь мне отомстить? Ну что ж, похвально со стороны такого юнца. Далеко пойдешь. Но почему же тогда ты прибежал, чтобы сообщить мне об этом?

«Почему? — подумал Гектор, — Потому что отец верил в меня. Потому что я не такой, как ты».

— Я не хочу выть по-волчьи, — тихо ответил он. Боврик непонимающе нахмурился. — Я передумал, — продолжил Гектор более громко. — Вам все равно теперь не жить в Визипиттс-холле. Вы убили лорда Мандибла, и полиция, наверное, уже едет за вами. Пусть это и будет отмщением, мне этого достаточно.

— Но это не так, это просто ошибка, — возразил барон, к удивлению Гектора. — Я не убивал лорда Мандибла, — добавил он, потирая щеку, которая еще больше вспухла и покраснела. — Но ты прав насчет того, что в Визипиттс-холле мне больше не жить. Не следовало задерживаться здесь так долго. Непредусмотрительно с моей стороны. А теперь убирайся, мальчик мой, или последуешь за своим папочкой.

— Подождите, — сказал Гектор. — Я же видел, как вы крались ночью по коридору и заходили в комнату Мандибла. Не знаю, как вы это сделали, но у кого еще был такой очевидный мотив для убийства? То, что вы сказали сегодня леди Мандибл, доказывает это.

— Так ты следил за мной?! — воскликнул Боврик, приподняв брови. — Но ты неправильно истолковал мои действия, мальчик. Я заходил к Мандиблу всего один раз для того, чтобы украсть его кошку и передать ее этому кошкоеду. А в коридорах я, так сказать, экспроприировал лишние ценности — для продажи. Такая уж у меня привычка. Надо ведь как-то зарабатывать на жизнь. Не стану утверждать, что мне не хотелось бы избавиться от этого дурака Мандибла, но я не разрабатывал таких хитроумных планов, как ты в отношении меня.

Гектор был в шоке. Он считал себя выше Боврика, а на самом деле все было наоборот! Как он мог пасть так низко?

— Но вы же говорили, что у вас есть сюрприз для леди Мандибл! — пробормотал он.

— Ну да, мой новый глаз, — с досадой бросил Боврик и наклонился к Гектору, чтобы тот мог разглядеть глаз как следует. — Лисандра знает толк в красоте. Я хотел доказать ей, что тоже кое-что в этом понимаю. Вместе мы могли бы многого достичь! — добавил он мечтательно. — Но все пошло вкривь и вкось. — Он энергично потер глаз. — Все-таки он сидит не очень хорошо. — Боврик откинул крышку своей шкатулки, откуда на них воззрилось шесть глаз, шесть немых свидетелей. — Странно, — сказал он. — Они лежат не в том порядке, как раньше. — Он посмотрел на Гектора и в изумлении воскликнул: — А это что еще за чертовщина?!

Опустив глаза, Гектор увидел, что из-под его жилета вылезает пушистый хвост. Он совсем забыл о коте.

— Это Перси, — объяснил он. — Я нашел его труп под клавесином.

Он вытащил начавшее коченеть животное из-за пазухи, и вместе с ним на медвежью шкуру, устилавшую пол, выпал какой-то блестящий предмет. Гектор наклонился, чтобы поднять его.

— Мандибл умер по крайней мере в момент триумфа, — заметил Боврик. — Отец его тоже ни черта не умел играть на этом инструменте. Так и умер в одиночестве за клавесином.

Выпрямившись, Гектор нахмурился:

— Умер за клавесином?

— Да, а ты что, не знал? Вскоре после того, как его сын женился на Лисандре.

Гектор внимательно рассматривал выпавший из его кармана предмет. Это было кольцо с темным камнем, которое он нашел, собирая в лесу щетину вепря.

— Tartri flammis — неожиданно воскликнул он, похолодев. — Это же кольцо леди Мандибл! — Он посмотрел на Боврика диким взглядом. — Я все понял! Какой я был дурак! Это леди Мандибл. Ей в первую очередь выгодна смерть ее мужа. Она убила и его отца, и его самого. И подстроила так, чтобы вина пала на вас.

Лицо Боврика исказилось.

— Нет! — издал он жалобный вопль. — Не может быть, чтобы меня, величайшего из мошенников, так провели!

Падая с башни, он улыбался.

Так вот что испытываешь, когда летишь! Морозный воздух охлаждал его горевшую щеку, и это было удивительно приятно. Глаза его были закрыты, и ему казалось, что он летит, раскинув руки, как крылья. «Значит, правду говорили, что в этот момент вся твоя жизнь проходит перед тобой», — подумал он. Все, что с ним когда-либо происходило, промелькнуло в его сознании — пусть и не в хронологическом порядке, — целый калейдоскоп событий, каждое из которых напоминало о тысяче других.