Фиона Хиггинс - Коллекционер стеклянных глаз

— Нас кто-то подслушивает? — Трупин повернулся к дверям.

Огастес открыл дверь, но Гектора за ней уже не было.

НЕБЛАГОВИДНЫЕ ДЕЛА

Статья Тарквина Фолкнера

В течение многих лет имя Фитцбодли в представлении всех добропорядочных людей к северу от реки Фодус было неразрывно связано с тонкими и редкими марочными винами. Все знали, что этому имени можно доверять и что вино Фитцбодли соответствует характеристикам, заявленным на этикетке, — высшего качества, крепкое, без примесей.

Увы, все это в прошлом.

Огастес Фитцбодли, в отличие от его вин, оказался не тем, за кого себя выдавал… Один из бдительных горожан довел до моего сведения, что, при всех своих манерах и показных добродетелях, Огастес Фитцбодли обыкновенный жулик. Своим состоянием — а оно к настоящему моменту весьма солидное — он обязан не только винам с заслуженной репутацией, но и незаконному дешевому джину, который он распродает галлонами в своих многочисленных лавках на южном берегу. Мы, жители Северной стороны, хорошо сознаем, насколько пагубно пристрастие к джину и как оно ведет всех и каждого к самоуничтожению. Кто из нас не видел за рекой отвратительных пьяных бродяг, валяющихся на улице в полубессознательном состоянии? Мы считали большой удачей, что они предпочитают оставаться за рекой, среди себе подобных; мы содрогались, видя их ужасающее положение. Но теперь мы знаем, кого следует винить во всем этом. Не кого иного, как Огастеса Фитцбодли.

Я призываю вас всех до единого не поддерживать виноторговлю Фитцбодли. Не покупайте и не заказывайте больше его шардоне и мерло, его матаро и ламбруско, «Желтого монаха» и «Черные башни». Это самое меньшее, что мы можем сделать ради несчастных, которым не так повезло, как нам. Этот человек не заслуживает нашего покровительства. Он бессовестно обманывал нас, и мы, естественно, не можем испытывать по отношению к нему ничего, кроме гнева. В городе есть и другие достойные виноторговцы, к которым можно обратиться. Я, со своей стороны, от всей души рекомендую вам Фолкнера с Винной улицы (НЕ родственника).

Визипиттс-холл

Дорогая Полли!

Я почти ничего не рассказывал о себе, когда поселился у Лотти Фитч, но ты догадывалась, что у меня в жизни не все гладко, через несколько недель я убедился, что ты настоящий друг. Ты внимательно слушала, когда мне хотелось поговорить, и не задавала вопросов, когда у меня не было желания отвечать. (И теперь я хочу отплатить тебе за твою дружбу, рассказав правду о том, что со мной приключилось и как я попал в приют.

Все изменилось после того, как к нам явился Гулливер Трупин. Я очень хорошо помню вечер, когда он пришел к моему отцу со своими угрозами. После его ухода отец поднялся ко мне. Он остановился в дверях спальни, и мне показалось, что он постарел на несколько лет по сравнению с тем, каким он был всего час назад.

— Все будет в порядке? — спросил я.

Он присел ко мне на постель и посмотрел прямо в глаза. Возможно, он догадался, что я подслушивал.

— Гектор, иногда приходится поступать не лучшим образом. Жизнь есть жизнь. Я сожалею о том, что делал в прошлом, но я верил, что все это позади. Человек, который приходил ко мне сегодня, Гулливер Трупин, — это паразит, существующий за счет несчастий других. Но что было, то было. Меня волнует только твоя судьба. Мой долг — сделать так чтобы мои ошибки не стали препятствием к твоему успеху и счастью. Все, что я создал, я создал ради тебя.

— Я понимаю, — сказал я.

Однако нашей прежней жизни пришел конец. Трупин доказал, что для него не существует даже такого понятия, как воровская честь. Выманив шантажом деньги у отца, он все-таки продал свои сведения в «Северный вестник». Уж, наверное, они неплохо ему заплатили — в Урбс-Умиде все, что хоть чуточку попахивает скандалом, ценится очень высоко. В течение нескольких дней все городские газеты перепечатывали историю о том, как отец торговал дешевым джином и к чему это привело. Отца называли преступником, и никто даже не заикнулся о том, что он стал жертвой шантажиста.

Скандал развивался стремительно, как снежный ком, который катится с горы, набирая скорость и разрастаясь. Все поспешили устраниться, чтобы их это не затронуло. Поданные ранее заказы были отменены, кредиторы потребовали выплаты долга, мы были брошены на произвол судьбы. Чистейшее ханжество. Но таковы нравы Северной стороны. Важно выглядеть благопристойно, а что кроется за этим — не имеет значения. Самое главное — не допустить, чтобы твои секреты выплыли наружу. Отец был в отчаянии и не выходил из своего кабинета. Слуги покинули нас, как крысы, бегущие с корабля. Многих из наших бывших слуг, взяли к себе соседи. Миссис Экклстоп, переманила кухарку — ей всегда нравились ее фаршированные гуси. Даже мой домашний учитель исчез, и я был предоставлен самому себе.