Ирвин Шоу - Полное собрание рассказов. 1957-1973

Позвонить ей можно днем и ночью, в любое время, звонки никогда не выводили ее из себя; пригласить в любую компанию, и она всегда вела себя скромно и мило — в общем, как надо. Неизменно была в курсе, какое бистро в данный момент пользуется бешеной популярностью; кто и в каком ночном баре поет; какого нового художника из тех, кто уже приехал или прибудет на следующей неделе, стоит посмотреть; в каких маленьких отелях в предместьях Парижа готовят самые вкусные ланчи на уик-энд.

У нее явно не было много денег, но она модно, со вкусом одевалась, как истинная француженка, удивляя своих французских друзей, однако оставалась ею не до конца — пусть американцы не чувствуют, что она работает под европейку. В любом случае Кристина не из тех девушек, которых всегда хвалят их бабуси. Беддоуз ее назвал однажды продуктом и украшением неуверенно блуждающих, беспокойных, тревожных лет второй половины двадцатого века.

Ветераны наконец-то тронулись в путь, — знамена, хлопая на ветру, развевались у них над головами. Небольшой, нестройный парад, повернув у офиса американской авиатранспортной компании «Трансуорлд эйр лайнз», направился на Елисейские поля. Беддоуз молча глядел ему вслед, смутно вспоминая о других парадах, о других знаменах…

И вдруг увидел Кристину, быстро, большими шагами пересекает по диагонали улицу, — видно, что уверена в себе и не боится интенсивного уличного движения. «Она могла бы жить здесь, в Европе, до конца жизни, — думал Беддоуз, улыбаясь и не спуская с нее глаз, — но стоит ей пройти десяток шагов, как все сразу поймут, — родилась по ту сторону Атлантического океана».

Когда она открыла дверь на террасу, он встал ей навстречу. Без шляпки, волосы стали гораздо темнее, и прическа теперь длинная… Идет к его столику… он поцеловал ее в обе щеки.

— Добро пожаловать! В чисто французском стиле…

Она порывисто, крепко обняла его.

— Ну вот, снова мой мужчина рядом.

Расстегнув пальто, села напротив, улыбаясь ему: щеки разрумянились от мороза, глаза удивительно блестят, вся такая сияющая, молодая…

— Парижский дух… — Беддоуз прикоснулся к ее руке, лежащей на столике. — А сущность американская. Что будем пить?

— Мне — чай, пожалуйста. Как я рада тебя видеть!

— Чай? — искренне удивился Беддоуз. — Что с тобой стряслось?

— Ничего, — мотнула головой Кристина. — Просто хочу выпить чашку чая.

— Ничего себе напиток, достойный встречи путешественника, вернувшегося домой!

— С лимоном, пожалуйста.

Беддоуз, пожав плечами, заказал официанту чашку чая.

— Ну, как там, в Египте? — спросила она.

— А разве я был в Египте? — Беддоуз с недоуменным видом уставился на Кристину, наслаждаясь удивлением на ее лице.

— Но об этом писали в газетах…

— Ах да! — спохватился Беддоуз. — Ну, новый мир, рождающийся в муках, — важно произнес он своим глубоким голосом эксперта, — в период, когда уже поздно для укоренения феодализма, но еще рано для торжества демократии…

Кристина скривилась:

— Какие отточенные, приятные фразы — вполне годятся для архива госдепа. Я имею в виду — как тебе показался Египет с точки зрения обыкновенного человека, который сидит в кафе за стаканом… чая.

— Солнечный и печальный, — ответил Беддоуз. — Недели через две в Каире начинаешь всех их жалеть. Ну а как здесь, в Париже?

— Слишком поздно для торжества демократии и слишком рано для укоренения феодализма.

Беддоуз, широко улыбнувшись, наклонился над столом и нежно поцеловал ее.

— Я имею в виду с точки зрения обыкновенного человека, который сидит в кафе с красивой женщиной… Каков Париж?

— Таков, как всегда. — И, поколебавшись, добавила: — Почти такой.

— Ну а кто вокруг красивой женщины?

— Обычная компания, — небрежно бросила Кристина, — счастливая группа ссыльных: Чарлз, Борис, Анна, Тедди…

Тедди — тот самый фотограф, работавший по найму.

— Часто ты с ним встречаешься? — осведомился легко, без нажима Берроуз.

— Ах, брось! — улыбнулась она.

— Простая проверка, — ухмыльнулся Беддоуз.

— Нет, не часто. Его гречанка здесь, в городе.

— Он все еще с гречанкой?

— Да, все с ней, — подтвердила Кристина.

Подошел официант, поставил перед ней чайничек и чашку. Она налила себе чаю, выжала дольку лимона длинными, ловкими пальцами, — Беддоуз заметил, что на ногтях больше нет яркого лака.

— Ну а что с твоими волосами? — поинтересовался он. — Почему такая перемена?

Кристина рассеянно коснулась своей прически.