Ирвин Шоу - Пестрая компания (сборник)

Джойс смотрела на него, скривив рот.

— Да, — ответила она.

— Если бы я мог встретиться с ней хотя бы на два дня. Провести две ночи… — в этот момент он осознал, что его слушает всего лишь дама из Иерусалима. — Перед тем, как прибыть сюда, я служил ещё на одном побережье. Там все время шли дожди. Отвратительная осень, колючая проволока, знаки, указывающие высоту прилива, и мины на всех пляжах. Я позвонил ей по междугороднему телефону. Она сказала, что у неё выдалась свободная неделя, и спросила, не может ли она приехать ко мне. Я ответил отказом. Там было так ужасно. Жалкие лачуги под дождем, в которых мы ждали появления немцев. Я знал, что нашу часть перебрасывают в Африку, и не хотел, чтобы у Энни остались ужасные воспоминания о наших последних днях вместе. То место показалось бы ей настолько отвратительным, что по-иному быть не могло. Я запретил ей приезжать, но она сказала: «Жди меня там. Сегодня вечером я буду у тебя». — Совершенно неожиданно, заглушая гремевшую в долине Нила танцевальную музыку, в его ушах прозвучал голос Энни. Весело и уверенно она приказала ему сидеть на месте и ждать её появления на берегу Английского Канала. Несмотря на отвратительную связь, он услышал в голосе жены и любовную тоску. — Она приехала, и мы провели вместе целую неделю. Дождь и колючая проволока вовсе не оказались нам помехой. Так хорошо нам никогда раньше не было. Война началась недавно, у нас был уголь для камина, горячий ром и прекрасные завтраки в постели, за задернутыми гардинами. Уезжая, она не проронила ни единой слезинки, а когда я отбывал в Африку, сердце мое пело. — На фоне темного неба пустыни чернели глыбы древних пирамид, и Питер уже давно обращался к ним, а вовсе не к сидевшей напротив него глупой девчонке с заголенными плечами. — Вот уже два месяца от неё нет никаких вестей, — он пожал плечами и добавил: — После войны я займусь политикой. Буду баллотироваться в парламент. Ведь должен же там быть хотя бы один человек, который знает о войне не понаслышке и считает, что одной войны более чем достаточно, а шесть лет вдали от дома — это уж чересчур…

— О, Джойс, как славно! — рядом с их столом, склонившись в галантном полупоклоне, стоял полковник. — Потанцуем.

Джойс вопросительно взглянула на Питера. Питер поднялся и, не совсем твердо держась на ногах, произнес неопределенно:

— Безмерно счастлив…

Джойс, не глядя на Питера, вышла из-за стола. Полковник повел её в танце, а Джойс посылала улыбки одиноким офицерам, дюжинами сидевшим вокруг танцевальной площадки.

Питер лениво следил за тем, как среди бравых хаки и сверкающих нашивок мелькает её пышное белое платье. «Господи, неужели я схожу с ума?», подумал Питер вспомнив свою застольную речь. На танцевальный круг вышел капитан и принял Джойс из рук полковника. На смену капитану явился какой-то американский майор.

— Мир, — пробормотал Питер себе под нос, — просто кишит американскими майорами.

Негромко рассмеявшись, он встал из-за стола и вышел из ночного клуба. Музыка стала почти не слышной, а в тени ночи возвышались гигантские пирамиды, сооруженные когда-то, чтобы увековечить память ныне уже забытых мертвецов.

Он сел в такси и попросил доставить его в Каир.

Когда машина доехала до острова Гезира, Питер постучал по плечу водителя и распорядился:

— В «Спортивный клуб».

Древнее такси, скрипя всем, чем только можно скрипеть, совершило поворот.

— Мне надо выпить, — совершенно серьезно сказал самому себе Питер. Выпить мне просто необходимо.

Он подумал о старине Маке, оставшемся в обществе двух девиц наедине с грандиозным счетом. Последнее обстоятельство очень его мучило. Питер знал, что обязательно расплатится с Маком, хотя после этого ему до конца месяца, видимо, придется ограничивать себя в выпивке. Но у него не было сил оставаться с этой треклятой дурой. Однако, если быть честным до конца, то у него не было сил оставаться и с любой другой девицей. Энни, так и не сфотографировавшаяся в Манчестере… Писать, однако, она могла бы и почаще, чем один раз в два месяца…

Бар в «Спортивном клубе» был открыт. Там расслаблялись парни из Южной Африки и американские летчики. Один из пилотов распевал с мягким акцентом жителя южных штатов: «О, Сюзанна, не плачь ты обо мне…»

— Скотч, — сказал Питер, впервые за весь вечер перестав чувствовать себя одиноким.

— «…прискачу я в Алабаму с банджо на лихом коне». - приятным голосом пел американский пилот. Судя по его виду, он находился на вершине счастья.